«Ошибка МакДайна»

Иван В. Кудишин
ОШИБКА МАКДАЙНА
К. В. К.

Прекрасен город Грэндтайд! Белые, как меловые столбы, громады небоскребов высятся у самого берега, одетого в гранит. Первые этажи утопают в зелени. Когда океан неспокоен, набережная окутывается водяной пылью. Город с первого взгляда производит впечатление чего-то пестрого, веселого, многоликого и неповторимого. От широких круглых площадей звездами разбегаются проспекты, обрамленные причудливыми зданиями разных веков и стилей, в силу исторических причин и причуд архитекторов образующими неповторимые ансамбли, которые сразу приковывают к себе взоры и оставляют приятные воспоминания на всю жизнь. Улицы Грэндтайда широки, обсажены раскидистыми пальмами и платанами. Несмотря на субэкваториальную жару, под деревьями всегда можно найти убежище и от палящего зноя, и от внезапного ливня.
Основанный более трех столетий назад, и уже через пятнадцать лет после закладки получивший статус города, Грэндтайд стремительно рос посреди приморских джунглей, кормясь и богатея морской торговлей, рыболовством и - позже - туризмом. В двадцатом веке город приобрел славу одного из популярнейших мест отдыха на Тихом океане, сюда стремились туристы и из Японии, и из Австралии, и из Штатов. После Второй Мировой войны полумиллионное население Грэндтайда стало в сезон отпусков вырастать вчетверо.
Но главной гордостью города стал его университет, самое большое и наиболее многоплановое учебное заведение во всем Сэнгамоне. Его главное здание, увенчанное двумя остроконечными трехсотметровыми башнями, высится на восточной окраине города, неподалеку от берега океана.
В тот день в общежитии режиссерского факультета, несмотря на поздний час, светились все окна, в вестибюлях гремела музыка, студенты танцевали и развлекались, как умели. Был праздник - конец зимней сессии. К общему веселью не спешили присоединиться лишь двое молодых парней. Уединившись в комнате с пивом и сигаретами, они беседовали, судя по выражению их лиц, на довольно неприятную тему. Один из них, широкоплечий бородач с синими глазами, рано начавший лысеть, был одет в университетскую футболку и тертые джинсы. Его имя было Роберт Юлин. Собеседник Роберта, небольшого роста черноволосый парнишка с живым, подвижным лицом, по имени Джефф Оверпул, сидел с ногами на койке, завернувшись в плед, нервно курил и прихлебывал пиво. Роби, знавший Джеффа, своего недавно обретенного приятеля, как веселого шутника и бесподобного рассказчика анекдотов, был озадачен. Джефф выглядел откровенно неважно - то ли заболел, то ли что-то случилось. Оказалось, и то, и другое.
После нескольких фраз на общие темы Джефф поднял взгляд на Роба:
-Роби, чтобы не тянуть кота за хвост, хочу тебя спросить: что ты делаешь в эти каникулы?
-Никаких планов. В феврале у Леса Шермана свадьба, нужно будет ехать в Мэджик-Сити, а до того я пару недель свободен. Рассказывай, что стряслось.
-Понимаешь, у меня дома стали твориться всякие странные вещи. Сестренка написала письмо, что папаша наш вознамерился, ни больше, ни меньше, выдать ее замуж за некоего стремного типа.
-А ты его знаешь? Этого типа? И почему он столь стремен?
-Слышал кое-что отрывочное, но не видел. Коллега папашки по работе. Но самое интересное в другом. Карэн у меня девочка наблюдательная и умная.
-Уж я в курсе.
-Так вот, она пишет, что папа с недавних пор чего-то жутко боится. И делает ей непрозрачные намеки, что если свадьба не состоится, ему будет худо. Чую нутром, что этот коллега по работе совсем не прост.
-Да... Ну вот тебе, гугенотик, и Варфоломеева ночь! И это при том, что он на Карэн всегда молился и пылинки сдувал. На бандитов, что ли, нарвался?
-Знаешь, Роби, а мне как-то монофиолетово, на кого он нарвался. Я вот о другом. Ты же вроде имел какие-то намерения относительно Карэн? Прости, конечно, за нескромность.
-И продолжаю, не сомневайся. Знаешь что, дружище. Собирай-ка манатки по-быстрому, едем в аэропорт, берем билеты из студенческой брони и летим к твоим в Нью-Одессу. А там видно будет. Можем просто-напросто старым уланским способом выкрасть Кэрри, пока папашка и жених ртов не поразевали, а они уж пусть решают свои проблемы без нее.
-Думаешь, я не собирался?! Не могу я ехать! Сегодня, как назло, утром подкосило. Скорее всего, такуамская лихорадка. Температуру померял - аж самому плохо стало, сорок и пять! Хорошо хоть сессию успел сдать. Колотит всего. Конечно, выкарабкаюсь, но недели две проваляюсь. Да и не станет папашка меня слушать.
-То-то я смотрю, тебя знобит... Да уж, такуамская лихорадка - не сахар, хоть, говорят, и не заразная. По себе знаю. А не объяснишь ли ты мне, Джефри, причины такого не особо хорошего отношения к своему папику?
-А с чего мне его особо любить? Мать со света сжил, меня из дому выгонял раз десять. А теперь вот дочерью от кого-то откупиться хочет. Извини, это, разумеется, не твои дела, но кроме тебя мне просто обратиться не к кому. Тем более, у вас с Кэрри там что-то намечается... Помоги, Роби, а?
-Без проблем, о чем ты! Полежи, поболей. Сделаю все в лучшем виде. Время критично?
-Да, похоже.
-Тогда - Роби допил пиво - я пошел собираться. Выздоравливай. Пей аспирин и спи побольше.
-Удачи вам с Кэрри! Вот, возьми, я на каникулы отложил, а теперь все равно тратить не на что. - Джефф полез в портмоне и достал стосэнговую банкноту. Роби попытался отказаться, правда, довольно нерешительно, потом все же взял деньги, пожал Джеффу руку и отправился к себе в комнату. Реквизировав у своего соседа, Лестера Шермана, несколько упаковок вяленых бананов и пару банок коктейлей, Роб попрощался с ним, от всей души пожелав другу веселых каникул, покидал немногочисленные вещички в легкий рюкзак и спустился на лифте в цокольный этаж здания, к входу в метро.
К половине второго Роби был уже в аэропорту. Предъявив студенческое удостоверение, он купил из брони льготный билет на ближайший рейс до Нью-Одессы, вылетавший через полтора часа. Выспаться можно и в самолете.
В прошлом году Роби провел полтора месяца - остаток летних каникул - в Нью-Одессе, у Джеффа, который неожиданно пригласил своего нового друга составить компанию в поездке домой. Студиозы нагрянули в дом Джеффа в отсутствие его отца, тот был в командировке в России. Джефф познакомил Роби со своей сестрицей, смуглой черноволосой красавицей - пышечкой Кэрри Оверпул, выпускницей лингвистического колледжа, и после пары недель довольно нахрапистого ухаживания с орхидеями, складываемыми под дверь ее комнаты, походами вдвоем по диким окрестностям города и пикниками на катере в открытом море, крепость Кэрри пала. Девушка, поначалу являвшая собою странную смесь избалованности и затравленности, всерьез увлеклась взрослым, опытным, умным и ироничным парнем. Правда, никаких конкретных матримониальных планов Роби пока не строил, но письма от Кэрри регулярно получал и старался ответить на каждое. Девочка оказалась далеко не пустышкой, она была умна, достаточно интересна и - временами - весела, а главное - как в результате оказалось, искренне любила Роби, который, в свою очередь, несмотря на многочисленные интрижки, настоящей любви к себе так за всю жизнь и не испытал. Это чувство Карэн, которую Роб называл ласково Кэрри, стало для молодого человека “светом в окошке”, он очень ждал новой встречи со своей пассией, хоть и тщательно скрывал этот факт. Старинные подружки Роба, тем не менее, быстро сообразили, что к чему, после того, как их приятель стал вести самый примерный образ жизни, перестав в одночасье реагировать на разнообразные соблазнительные ловушки, тщетно ими расставляемые...
...После короткого перелета Роби все еще не чувствовал себя выспавшимся, хоть и дрых, как сурок, все полтора часа в воздухе - армейская привычка, как он сам выражался, “спать из любого положения”, не подвела. Добрав свое после баночки коктейля в зале прилетов, молодой человек в начале восьмого утра вышел в город.
Было жарко, влажно, душно и пасмурно. За автоматическими дверьми аэровокзала, оберегавшими кондиционированный прохладный воздух внутри здания, Роба встретил мокрый неровный асфальт с выбоинами. Понурые пальмы. Никого вокруг - утро субботнего дня, работяги спят. Даже такси на стоянке выглядели сонными. Грустноватый вид. Роби достал телефонную карточку, подошел к уличному таксофону и набрал номер Оверпулов.
Трубку, естественно, долго не брали. Наконец, после двенадцатого гудка, грубоватый мужской голос явно спросонья буркнул:
-Да?
-Извините. Могу я говорить с Карэн?
-Кто ее спрашивает? И вообще, юноша, который час, вы знаете?
-Ранняя пташка поймает букашку. Меня зовут Роб.
-Она еще спит... - в этот момент раздался щелчок, видимо, подняли трубку на параллельном аппарате:
-Положи трубку, папа! Это Карэн. Кто говорит?
Папа что-то пробурчал насчет телефонных нахалов и нехотя повесил трубку.
-Кэрри! Это Роби твой!
-Роб! - Кэрри осеклась и продолжила почти шепотом - Ты где?
-Здесь, в Нью-Одессе.
-С Джеффом?
-Нет. Один. Джефф свалился с такуамской лихорадкой.
-Ой... А у меня тут такие напряги...
-В курсе. Собственно, за этим и прилетел. Предлагаю встретиться на нейтральной территории.
-О’кей, давай! Боже, как здорово, что ты здесь! Ты мне сегодня всю ночь снился... Парк Татава подойдет? - упавший было голос Кэрри вновь повеселел.
-Спрашиваешь!
-Сейчас семь тридцать две по моим. В девять у главного входа. Идет?
-Идет, Кэрри. До скорого.
-Целую тебя.
Сев в почти пустой автобус, Роби привалился к стеклу, рассеянно глядя на проплывающие мимо аккуратные домики окраинных районов. Улицы как будто вымерли - в отличие от своей европейской тезки, Нью-Одесса была рабочим городом.
Надо же, вот влипла девочка! Что ж это за папаша такой у Джеффа и Кэрри? Сына из дома гонит, дочь готов продать непонятно за что. Ладно, планчик на этот счет уже созрел. Главное, чтобы сама Кэрри, балованное дитё, его не отвергла.
Автобус выехал на набережную и покатил под сенью портальных кранов, под стенами громадных сухих доков, мимо многочисленных причалов рыбного порта, запашок от которого проник даже в кондиционированный салон автобуса. Потом начались центральные районы, дома стали выше, солиднее, зелени заметно убавилось. Проехав по эстакаде через русло быстрой речушки с желтой грязной водой, автобус остановился у старинных тронутых ржавчиной кованых ворот с многочисленными чугунными кружевами, на которых значилось:
"МЕМОРИАЛЬНЫЙ ПАРК ЭВАНА РОДЖЕРА ТАТАВА".
Это был самый первый «общедоступный» парк города, основанный еще в прошлом веке известным инженером и фабрикантом оружия. Со временем парк без должного ухода зарос, превратившись в огороженный кусок джунглей площадью в три квадратных километра посреди большого города. Кэрри любила его за безлюдье, а также за то, что в парк допускались отдыхающие на мотоциклах. Карэн еще со школьных времен была заядлым байкером.
Роби вышел из автобуса и уселся на старинную чугунную лавку неподалеку от ворот. Несмотря на волнение от предстоящей встречи и невеселые мысли, молодого человека снова сморила дрема. Очнулся он от того, что кто-то теплый и мягкий по-свойски плюхнулся к нему на колени. Роби поднял мутноватый взгляд, и тут же девичьи руки обвили его шею:
-Привет, сонный рыцарь! - Кэрри, сияя улыбкой, чмокнула Роба в губы - Не выспался?
-Урывками. Вчера до двенадцати колобродил, потом летел на крыльях любви. Привет, моя хорошая! - Роби обнял девушку в ответ, и еще минуты на полторы им стало ни до чего.
Наконец, неохотно отстранившись, Кэрри спросила:
-Ну что, поехали?
Рядом с входом в парк стоял подарок отца Кэрри ей на совершеннолетие - изящный мотоцикл БМВ. Профессионально нахлобучив шлем - "интеграл", который до того небрежно висел у нее на сгибе локтя, Кэрри, затянутая в черный комбинезон из эластичной кожи, соблазнительно облегавший все округлости ее фигуры, оседлала машину, и не глядя пнула стартер. БМВ послушно затарахтел. Роби, уже знакомый с теми финтами, которые откалывала его пассия на дорогах, с некоторым сомнением уселся сзади и намертво вцепился в резиновую рукоятку - бублик, торчавшую из седла у него за спиной. Кэрри добавила газу, мотоцикл взревел и с места взял в карьер. Не успел Роби испугаться, как машина пробкой пролетела сквозь узкую калитку в воротах, и мотоамазонка уверенно направила "Бимер" в буйную растительность. Оказалось, в бывшем парке все же сохранились аллеи, заросшие травой по щиколотку. Мотоцикл понесся по одной из таких аллей, ведущей полого вверх. Через несколько минут бешеной езды со свистом ветра в ушах, подпрыгиваниями на ухабах и хлесткими ударами стеблей травы по штанинам, ветвями вековых деревьев, проносящимися над головой, впереди показался свет. Кэрри вырулила на кромку крутого высоченного обрыва, у подножия которого плескался ленивый океан. Еще полминуты быстрой езды по не огражденной ничем кромке - и мотоцикл остановился рядом с заброшенным кирпичным домиком с давным-давно выбитыми окнами. Кэрри заглушила мотор и стащила шлем, разметав волнистые тяжелые волосы.
-Ну вот, Роберт, это самое интимное место в Нью-Одессе. Мало того, что в парке посетителей два с половиной человека в день, сюда вообще никто не добирается. - девушка слезла с мотоцикла, держась за руль, откинула подножку, и вновь забралась верхом, но уже лицом к Роби. Потянулась к нему. Обняла. Нежность ее губ пронзила Роби сладкой истомой...
-Хочешь? - шепнула Кэрри ему на ухо через пару минут. Роби кивнул и потянул вниз застежку ее комбинезона. Под эластичной черной кожей, как он и ожидал, никакого глупого белья не оказалось.
-Возьми!..- выдохнула Карэн...
Ранняя пташка поймала свою букашку.
...Когда страсть, наконец, схлынула, молодые люди оказались в густой мягкой траве под пальмой, росшей у самого крыльца брошенного домика.
-Я скучала по тебе, милый.
-Я тоже, малыш. - Роби пощекотал вздернутый носик Кэрри длинной травинкой - Знаешь, тебя очень не хватает у нас, в Грэнди. Слушай, а не поступить ли тебе в универ? Нам бы с тобой комнату дали. Сейчас с этим просто.
-А замуж возьмешь?
Роби помолчал, потом решился:
-Возьму!
-Все вы так говорите...
-Кто это все?
-Мужчины.
-Что, опыта много? - уязвленно спросил Роб.
Кэрри рассмеялась:
-Роб, у тебя фамилия, случайно, не Отелло? Да успокойся ты! Просто я воспитана на дамских слезоточивых романах.
-Ладно уж, знаем мы ваши слезоточивости: сплошной Стивен Кинг на уме! - улыбнулся Роби.
-А что, вполне себе сентиментальный автор. И все же, если серьезно, Роби, может быть, я глупо говорю, но зато искренне - возьми меня замуж! Мне страшно.
-Рассказывай-ка про своего этого... любострастничка. И поподробнее.
-Начать с того, что у меня сразу тревожный сигнал сработал. Я его с самого начала боялась, а ты знаешь, что я не из трусливых. Нет, вел себя этот тип поначалу весьма галантно, но когда он впервые появился у нас в гостях, я почувствовала себя, как цыпленок в одной клетке с питоном. Пока питон сыт, он спит и не опасен. Но когда проголодается - сожрет в пол-глотка.
-Когда он вообще нарисовался?
-Незадолго после вашего отъезда. Отец тогда вернулся из России и привез его с собой. Он прожил у нас в доме пару недель, причем вел себя как хозяин, отец ходил у него в подкаблучниках. Представь, с утра они оба просыпаются с большого бодуна, а этот и говорит моему: "Барри, дружок, принеси-ка пива!" Дружок, как тебе! Папе с его комплексами такого лучше не говорить, поверь уж! А тут он, как кенгуренок молодой, в прихожую прыг! Ботинки на ноги и бегом в магазин.
-Тип-то что, из русской мафии? Как же этого барина зовут?
-Мне его представили, как Отто Фрисби, хотя он имеет такое же отношение к Германии или России, как я - к африканским пигмеям. Он - сэнгер, во всяком случае, говорит по-английски без всякого акцента, мулат или даже квартерон, знаешь, такой светло-кофейный, правда на лицо - чистое дитя Африки, губы вывернутые, глаза фиолетовые, волосы курчавые, под два метра ростом, в плечах чуть поуже тебя, накачанный, этакий Рэмбо доморощенный. Притом наглый, как таракан. Ужасно циничен и развязен.
-Все мы немного циники. Время такое.
-У тебя, или, скажем, у Джеффа, цинизм все же безобидный, скорее, не цинизм, а своеобразный юмор во взглядах на жизнь. А этот Отто, по всему видно, привык считать себя хозяином. Пока жил у нас, каждый день мне подарки дарил, вроде тебя... Прости, Роби, милый... Ты-то от доброго сердца, а он - как будто покупал меня. То духи французские, самые дорогие, как их, "Детчема", то охапку транцетников на пару сотен, то шмотку какую-нибудь безумно дорогую. Но как-то без души он их делал, да и без особого вкуса. Ну куда можно приткнуть ворох транцетников? Мы там чуть от их аромата не перемерли, до сих пор мерещится. Или купальник - топлесс, а там ткани вот такой треугольничек, только прикрыться. Шлюхи такие носят, хоть и стоит он, конечно, бешеные деньги. Я уже отказываюсь, неловко, да и противно у такой орясины одалживаться, а папик мне только руку не заламывает, с улыбочкой светской: "Бери, бери!" Гадский гад!..
-Круто. И чем все закончилось?
-Тем же, чем и должно было: однажды утром этот Отто-не-немец в одном халате влез в ванную, когда я принимала душ. Стал лапать, халат долой, попытался прижать. Пришлось ему малость покарябать причинное место коготками. Он, натурально - в крик. Двинул меня кулаком. Ну, я его укусила хорошенько, до крови, потом прямо так, как была, в комбез влезла, на мотоцикл - и мотанула аж в Кэн. Там поселилась в мотеле. Вечером позвонила на работу, отпросилась, благо, отгулов было много, сижу, шкворчу от злости. Думаю, за недельку папик охолонет и выгонит этого черномазого. И что ты думаешь? На третий день мне портье передает золотую кредитную карточку на мое имя, а на ней - двадцать тысяч сэнгов! Прикинь, Роб?
-Прикидываю. Такую сумму среднему работающему студенту зарабатывать несколько лет, во всем себе отказывая...
-Вот-вот. А вечером - звонок телефонный. Сам Фрисби! Просит прощения за несдержанность, рассыпается бисером, потом интересуется, довольна ли я размером компенсации, и просит, чтобы мы остались друзьями. Ну, я уже чувствую, что мозги сейчас взорвутся, и спокойненько так ему отвечаю, что искренне жалею, что не оказалось у меня под рукой в тот момент опасной бритвы, что не желаю его больше видеть вместе с его тысячами, что если он еще раз появится в нашем доме, то получит чем-нибудь тяжелым по темечку, ну и так далее. Одно меня удивляет - как он меня отыскал?! Признаться, меня это встревожило.
-Карэн, ты же не маленькая. Есть масса способов при соответствующих знакомствах. Например, в дорожной полиции. Или если кому надо на лапу дать.
-Ладно, черт с ним. Я в банк сходила, карточку аннулировала, потребовала, чтобы деньги перевели обратно на тот счет, с которого они поступили. Вернулась домой, Фрисби нет, а папашка мой лежит с синими губами, за сердце держится. Я его откачала, а он как напустится на меня! Орет, что я вести себя не умею, что оскорбила благородного человека! Тут у меня глаза на лоб полезли, не знаю уж, что Фрисби отцу наговорил, я рассказала, как все было. Папаша заткнулся, но к телефону, звонить этому черномазенькому с обличениями, или в полицию, не бросился. Съел, и все.
-Вот это да! А когда вопрос о женитьбе встал? И почему ты мне об этом ни строчки не написала?
Кэрри приподнялась на локте. Злость делала ее просто неотразимой.
-Не смейся, циничный мой, но я просто не хотела делать тебе больно.
-Так бы и замуж за него вышла, втихую, чтобы меня не травмировать?! - поддразнил ее Роби.
-А вот уж дудки! Я бы просто-напросто удрала. Никакой Фрисби бы не нашел. Опыт есть. Хоть к вам с Джеффом, в Грэндтайд. В общаге бы перекантовалась, да и найти человека там трудно, если он того не хочет. А дальше дело было так. В октябре у моего родителя день рождения. Он обычно не празднует, а в этот раз все же решил. Как ему откажешь - пятьдесят пять, круглая дата. В качестве гостя является Фрисби и еще два каких-то мордоворота стриженных, кстати, по-моему, русские. Посидели, выпили, закусили, Фрисби меня пару раз взглядом пораздевал ненароком, а потом они с папашей вдвоем долго о чем-то беседовали с глазу на глаз. Мордовороты сидят, меня глазами цепляют, но молчат. Я пытаюсь их разговорить, а они - бе, ме, да, нет - как первый раз на свет родились, да, видно, и барьер языковой. Не иначе, телохранители. Меня он, что ли, испугался? На следующий день папаша меня зовет к себе в кабинет и пускается в пространные рассуждения о том, что я засиделась в девках, что пора бы мне замуж. Я смекнула, что к чему, да и спрашиваю его в лоб - а не за Фрисби ли ты меня сватаешь? Он мялся, жался, а потом и выдал: мол, Фрисби взял его за горло и хочет моей руки.
-Смысл?
-Вот и я думаю, какой в этом смысл. Неужели он просто на меня запал?
-Постой-ка, Кэрри, а где у тебя папа трудится?
-В одной крутой экспортно - импортной фирме. РоК, может слышал? Менеджер по России.
-Понял. А ты где нынче работаешь?
-В издательстве "Эквинокс". Редактором - переводчиком.
-Кажется, что-то вытанцовывается. Говоришь, твой родитель так и сказал: "Фрисби держит меня за горло"?
-Примерно.
-А не кажется ли тебе, что этот фрукт системы ананас через тебя хочет давить на твоего отца, сделать его послушным?
Вместо ответа Кэрри впилась в губы Роби еще одним долгим поцелуем, а потом шепнула:
-А вот плева-а-ать мне на все это с башни Эйфеля в Париже. Давай просто-напросто удерем от них! Честно говоря, мне жизнь с папашкой - командиром уже встала поперек печенки.
-Именно это я и хотел тебе предложить. Твой папаша - человек взрослый, торговать тобой я ему не позволю, пусть сам разбирается со своими геморроями. И знаешь что? Я от своих слов насчет замужа не отказываюсь, но сейчас предлагаю тебе другой вариант...
В тот же день Кэрри позвонила из автомата отцу. Его не было дома, включился автоответчик:
"Прошу оставить сообщение после длинного гудка".
-Папа, я не пойду замуж ни за какого Фрисби. Можешь рвать, метать, реветь и биться головой об стену. Я люблю другого человека и выхожу за него. Если сочтешь нужным, вышли мои вещи на грэндтайдский адрес Джеффа. Желаю тебе справиться с твоей неприятностью своими силами. И прости, но эта твоя затея - уже перебор. Карэн.
Очередной отпуск Кэрри был положен только весной, но молодые люди заявились прямиком к хозяйке "Эквинокса", пожилой сухенькой леди с внешностью учительницы младших классов, миссис Ингрэм, жившей в роскошном особняке в наиболее престижном районе города. Как оказалось, старушка очень благоволила к Кэрри, а, узнав, что та выходит замуж, немедленно отпустила ее на четыре недели. Молодые люди были приглашены в гостиную, где прислуга уже накрыла стол к чаю. Критически оглядев Роби, миссис Ингрэм поинтересовалась, сверля его взглядом сквозь круглые очки, впрочем, довольно доброжелательно:
-Юноша, а кем вы работаете? Вы сможете обеспечить Карэн?
-Я учусь на режиссерском в Грэндтайдском университете и подрабатываю уроками французского.
-Так вы полиглот? Прекрасно. И, по-моему, серьезный человек, несмотря на этот легкомысленный наряд. И кстати, Карэн, смени, пожалуйста, свой ужасный кожан на что-нибудь более подходящее для девушки. Простите, Роберт, а сколько вам лет?
-Двадцать восемь.
-Служили?
-Да, в морской пехоте.
-Выправку не спрячешь! Мой покойный муж служил в авиации. И где же вы планируете свадьбу?
-Скорее всего, в Грэндтайде. - почти не соврал Роб.
-А ваши родители одобряют это? Я слышала, у Кэрри есть какой-то почти жених, креатура мистера Оверпула.
"Это еще кто чья креатура!" - подумал Роби, а вслух сказал:
-Мои родители эту затею вполне приветствуют. - опять почти не соврав. Кэрри промолчала.
-Ну что ж, Роберт, вы мне понравились. Только прошу вас, не сверните на неправильную дорогу, когда станете режиссером! Среди киношников так много порочных людей... К сожалению, приходится с этой братией общаться - noblesse oblige! Ну что ж, друзья мои, совет да любовь вам. Отпуск тебе, Карэн, будет оформлен с понедельника.
Роби с Кэрри от души попили чаю с марципанами, но потом решительно откланялись: время было на вес золота. Выйдя на улицу, Кэрри спросила:
-А куда мы денем мотоцикл?
Роб взглянул на часы:
-Сейчас у нас без малого четыре. Твой папаша нынче на работе?
-Да, по субботам он служит.
-А когда он с работы приходит?
-В половине шестого.
-Можем закинуть его к тебе в гараж. Почему нет? Можно было бы оставить его на платной стоянке при вокзале, но уж очень он у тебя приметен, да и денег это будет стоить солидно. Я вот подумал: куда я помчусь на месте твоего родителя, прослушав автоответчик? Думаю, что он запросто может появиться и в гараже. Так что давай поторопимся.
Кэрри за четверть часа буквально пронзила на своем стальном коне весь город, и вскоре они уже отпирали гараж, принадлежавший Карэн, находившийся в паре кварталов от дома Оверпулов. С сожалением погладив машину по баку, девушка тихо сказала:
-До свидания, дружище. Может, еще свидимся!
-А куда он денется! Все утрясется, опять твой будет! - Роби ободряюще улыбнулся и помог своей избраннице закатить БМВ в гараж. Вскоре ворота были опять заперты, и молодые люди пешими вышли на дорогу, ловить такси. Кэрри было жарко и душно в ее комбинезоне на голое тело, но зайти домой сменить одежду она уже не решилась. Поймав машину, Кэрри и Роби отправились в аэропорт. Они были взволнованы, их жизнь круто менялась, впереди была неизвестность. Но они были вместе и верили друг в друга. Сидя на заднем сидении такси, молодые люди обнялись и замерли, ловя краткий ускользающий момент покоя вдвоем. Роби расслабился, хоть этого делать и не стоило: на расстоянии метров в сто пятьдесят - двести за их машиной двигалось, как привязанное, еще одно такси.
В аэропорту Кэрри купила себе комплект нижнего белья и водолазку, и скрылась в женском туалете - переодеться. Роби же отправился в кассовый зал за билетами. Когда он проходил мимо киосков со всякой съестной всячиной, из промежутка между ними кто-то метнулся. Роби на реакцию не жаловался, но нападение произошло столь быстро и, главное, незаметно для окружающих, что отражать его было уже поздно.
Нападающий приставил что-то очень тонкое и острое к почке Роби и прошипел ему на ухо:
-Иди куда шел, не оборачивайся.
-Малый, денег у меня все равно нет, только кредитка...
-Заткнись. - оружие нападавшего проткнуло ткань джинсов Роби - Тихо представься мне и скажи, кем ты приходишься Кэрри.
-Роберт. Жених.
-А если мы сейчас у нее спросим?
Роби вздохнул с облегчением. Последний вопрос снимал все опасения насчет того, что Фрисби удалось их вычислить.
-Пошли, спросим, малый. И не думай, что я вру. Да будь ты спок! Не от Фрисби я!
Лезвие, или что там это было, убралось. Нападавший положил руку на плечо Роба и развернул его к себе. Это был коротко стриженный ширококостный блондин с неестественно бледным лицом, пронзительными карими глазами, в неброской синей футболке и обрезанных тертых джинсах. На правом плече его Роби увидел частично прикрытый воротом футболки чудовищный багровый шрам. Еще сантиметром выше - и прости-прощай, сонная артерия. Лицо молодого человека дышало ненавистью, желваки на квадратных скулах так и ходили.
-Ну, если ты врешь, приятель! - сказал он с радушной улыбкой - окружающие уже стали на них коситься. А так все выглядело невиннейшим образом: один приятель решил разыграть другого... Принимая игру, Роби тоже улыбнулся:
-То что? Зарежешь? Не торопись с этим, пожалуйста! Да успокойся ты, старик, не мандражируй, не вру! Пошли, Карэн все засвидетельствует. Кстати, а тебя-то как звать?
Парень немного расслабился, но осторожности не утратил:
-Идем к женскому сортиру. Ты впереди. Если я ошибся - извинюсь.
Пожав плечами, Роби спокойно повернулся к парню спиной и прогулочным шагом направился к туалетам. Кэрри как раз вышла в вестибюль, посвежевшая, с волосами, аккуратно собранными в "конский хвостик" на затылке, и двинулась к кассам, но по пути столкнулась с Роби и его конвоиром.
-Роби... Майк?!! Ну ничего себе! Не день, а парад старых знакомцев! Ты-то как здесь?
-Скажи-ка мне, Кэрри, этот малый - действительно твой жених? - спросил недобро конвоир, названный Майком.
-Да. Жених. Законный. Поцеловать могу! - Кэрри чмокнула Роби в щечку - Сам-то ты откуда, пропащая душа?
-Считай, с того света. Прости меня, приятель, я погорячился.
-Приятно познакомиться, Майк! Забыли, я бы, наверное, повел себя так же. - Роби протянул руку.
Майк, на лице которого читалось явственное облегчение, улыбнулся, взял левой рукой правую и слабо ответил на рукопожатие.
-Рука высохла. - пояснил он - Вы в бега собрались?
-Собрались. - ответила сдержанно Кэрри - Не спрашивай, куда, это секрет. Меньше знаешь - лучше спишь, не правда ли? А ты здесь оставайся, служи, охраняй!
-Карэн, не ершись. Он не от Фрисби. Он свой. - сказал Роберт.
-Тогда пусть расскажет сперва, как здесь оказался! Друг, называется!
Проходя мимо табло отлетов, Роби краем глаза отметил, что нужный им рейс отправляется через четыре часа, и места на него есть. Молодые люди уселись в полутемном дальнем углу зала ожидания, и Майк вполголоса стал рассказывать свою историю. Выяснилось, что до конца прошлого сентября он работал в уголовной полиции. Последним его заданием была отработка Отто Фрисби - человека, имевшего связи явно криминального характера в России, Помпее и США. Выяснив, что объект интересуется поставками промышленных партий титана, молибденовой руды и редкоземельных элементов, Майк избрал себе в качестве прикрытия профессию торгового агента Тайлерского металлургического комбината. По ходу дела его коллеги накопали другие связи Фрисби, косвенно свидетельствовавшие о том, что сей субъект не гнушается контрабандой бриллиантов и наркотиков. Майку же поручили узнать, отчего его подопечный проявляет живейший интерес к дочери своего якобы делового партнера Барри Оверпула. Майк однажды помог Кэрри доставить в мастерскую ее мотоцикл, проколовший обе шины на совершенно случайно попавшемся на пути куске колючей проволоки. ("Прости, Кэрри, знакомство должно было быть естественным, как бы случайным." - извинился Майк. Девушка гневно насупилась.) В этом направлении расследование уперлось в глухой тупик - полиции было непонятно, зачем Фрисби понадобился брак с молоденькой служащей издательства "Эквинокс". Но Майк проникся к Кэрри искренней симпатией, они подружились, и молодой человек решил выяснить загадку подозрительной страсти Фрисби, а заодно обезопасить девушку от поползновений. Но не успел. То ли Фрисби что-то узнал по своим каналам, то ли среди полицейских нашелся "крот", но в один прекрасный день Майк Тайрлесс, возвращаясь со службы домой, получил удар финским ножом в плечо и был сброшен в море. По счастью, пляжные спасатели обнаружили его раньше, чем акулы и барракуды. Пока Майк находился в реанимации, в его отделе "из информированного источника", а проще говоря – от одного из осведомителей, появился убойный компромат на него, полностью сфабрикованный, но не поддающийся проверке: Майк был запечатлен в баре, где они обычно встречались с Фрисби, в компании разрабатываемого полицией поставщика сильнейшего синтетического наркотика - галлюциногена, известного, как "Эльфийский клей". Основная беда была в том, что следы присутствия этого наркотика в организме нельзя было обнаружить никаким известным анализом, а наркоманов, пусть даже и "балующихся", в полиции не держали, с этим было крайне строго. Майк помнил, что однажды, когда Фрисби опаздывал на встречу с ним, в баре за его столик опустился некий незнакомый ему человечек, якобы в стельку пьяный, и стал что-то Майку доказывать. В этот момент сверкнула вспышка фотоаппарата... В баре как раз выступала популярная рок-группа "Гёрл Парти", и поначалу Майк даже не придал этому факту особого значения. Но самое мерзкое, в его кармане при попадании в больницу была найдена... обычная почтовая марка. "Эльфийский клей" был нанесен на нее вместо канцелярского. Короче, из полиции Майк вылетел с треском и грохотом, а также с волчьим билетом, не дававшим ему права наняться ни в армию, ни в полицию, ни в вооруженную охрану...
-Видимо, Фрисби, убрав меня, решил скомпрометировать и мое расследование. А недели две после покушения меня считали пропавшим без вести - ни полицейского жетона, ни документов при мне не было, в машине остались. Видимо, это успокоило Фрисби, ну а мне оставалось только выть на луну. Я решил, что все же имеет смысл выведать, что его связывает с тобой, Кэрри. Кроме того, мы с тобой, надеюсь, были друзьями. - закончил свою историю Майк.
-Из чего следует, что сегодня ты просто следил за нами и вознамерился отбить несчастную меня у этого злобного чудовища? - кивнув на Роба, с ехидцей спросила Кэрри.
-Следил я за тобой с того времени, как вышел из больницы - полторы недели. А сегодня, когда ты, как фурия, вылетела в неизвестном направлении на своем "Бимере", я даже не успел подозвать такси. Засек я вас только в момент, когда вы ловили машину, поймал следующую и велел немудряще ехать за вами след в след. Хотя уже тогда меня непонятки грызли - уж очень вы красиво обнимались на заднем сидении. Правда, под "Эльфийским клеем" можно заставить человека делать все, что угодно - мне приятель из дурманного отдела рассказал.
-Майк, а зачем тебе все это? Потому, что мы были друзьями или потому, что тебе хочется обратно в копы? - спросила Кэрри.
-Кэрри, во-первых, в тебя невозможно не влюбиться. Молчу, молчу, Роби! А во-вторых, мне действительно хочется обратно в полицию, работу свою я любил. Есть еще и в-третьих: этот Фрисби, или как его там, должен знать, что покушение на убийство и дискредитация офицера полиции дорого обходятся. Достаточные причины? Поэтому я хотел бы попроситься к вам в компанию.
-Поняла. Но принять, извини, не могу. Майк, ты, возможно, искренен, но сейчас мы откланяемся и отбудем в неизвестном направлении, оставив тебя здесь. Роби вполне обеспечит мою безопасность.
-Не горячись, Кэрри, малыш! - вступил в беседу доселе молчавший Роби - Майк же ничего тебе не наврал, просто в силу служебного долга вынужден был скрыть многое. Ты не вправе на него злиться, он же готов сражаться за тебя. Будь справедлива. - парень пришелся по душе Роби, а кроме того, он был профессионалом и мог оказаться весьма полезен.
-Терпеть не могу копов! Торговый агент! Проезжал мимо! Не нужна ли помощь! Двуличная тварь! Проволоку-то, небось, сам и подложил?! - глаза Кэрри метали молнии.
-Кэрри, я не виноват. Успокойся, я выводил на чистую воду Фрисби, и, между прочим, беспокоился о твоей безопасности тоже.
-Вот Роби, как только узнал, что я в беде - сразу примчался! А ты!.. Коп, одно слово!
-Малыш, Майк же за тебя чуть не погиб, да и сейчас появился на сцене в самый нужный момент. Если бы я оказался не тем, за кого себя выдавал, моя операция была бы с полной гарантией сорвана. Правда, Майк?
Майк кивнул, блеснув глазами.
-Будь благонадежен, уж не упустил бы!
-Ну ладно, мужики! Когда двое из вас сговариваются, женщинам остается умыть руки. Сдаюсь. - сменила гнев на милость отходчивая Кэрри - Пошли билеты брать, что ли?
В кассовом зале Майк впервые доказал, что он - голова. Узнав в общих чертах о плане Роби, он посоветовал ему брать билет не по студенческой карточке, так как в этом случае компьютер фиксировал фамилию проезжающего, а за полную стоимость – зато анонимный. Кэрри, Майк и Роби успели схватить последние три билета на самолет до Маргарита-Сити, и отправились на посадку.
В самолете подсчитали наличность. У Роби оставалось восемьдесят два сэнга плюс еще триста двадцать на карточке, которой, посовещавшись, решили не пользоваться до поры до времени, у Кэрри - всего девять, а у предусмотрительного Майка – целое состояние, четыреста пятьдесят.
-Снял кое-что со счета после больницы. - пояснил он.
Глубокой ночью их самолет коснулся полосы в городе Маргарита-Сити, основном центре туризма и торговли полуострова Новая Калифорния. Не обремененные тяжелым багажом (у Роби и Майка - небольшие рюкзаки, у Кэрри - вообще ничего), молодые люди вышли из зала прилетов на площадь. На антрацитовом небосводе горели мириады звезд, красноватый низкий серп Луны был почти неразличим в свете десятков ярких галогеновых фонарей. Напротив выхода замерла цепочка вишневых такси. Подойдя к одному из них, Майк поинтересовался, сколько будет стоить дорога до вокзала, но толстый чернокожий водитель назвал несусветную сумму в двадцать сэнгов. Майк обругал его жлобом, на что водила лениво сплюнул:
-А ты походи по рыночку, поприценивайся!
Большой туристский центр есть большой туристский центр. Выяснилось, что никто из всей троицы ни разу не бывал в Маргарита-Сити. В целях экономии довольно скудных средств пришлось потерять два часа, дождаться четырех утра, когда начинала работать надземка. В без десяти пять троица беглецов сидела в салоне скоростного поезда, шедшего в Супрус. Откинув спинки своих кресел, все трое заснули сном младенцев: проводники бдят, и пропустить станцию не дадут.
В половине седьмого беглецов разбудили: поезд приближался к станции Джипстер, конечной цели первой части плана Роби. В этом городке на берегу самой длинной реки Сэнгамона, могучего Орджеркайнда, жила его тетушка, миссис Присси Салливан, со своей дочкой.
Сойдя с поезда под ярко-голубым небом нового утра, Роби, Майк и Кэрри почувствовали редкую в этих краях прохладу. Солнце стояло еще низко, от земли шел пар. В воздухе чувствовался запах реки. Кэрри еще косилась на Майка неодобрительно, но уже перекидывалась с ним редкими фразами вполне миролюбиво.
Роби улыбнулся своим воспоминаниям: недалеко отсюда, в Мэджик-Сити, жил его друг, сосед по комнате в общежитии, Лес Шерман, который вскорости должен был жениться на своих любимых сиамских близняшках. Роби познакомился с ними пару лет назад, во время своей первой поездки в гости к Лесу, едва не закончившейся трагически из-за сбрендившего папаши близняшек. Получив от него письмо, в котором говорилось, что близняшки умерли, Лес, впечатлительная натура, по пути домой в поезде отравился – едва откачали. Оказалось, что папа просто трясся над своими дочками, боясь их потерять, и столь оригинальным способом решил отказать Лесу от дома. Сейчас же, после разрешения массы бюрократических и прочих проблем, всё, наконец, было готово к свадьбе, а Лес последний месяц не ходил, а буквально летал в полуметре от земли. Сейчас, небось, он уже дома... Роби мысленно послал привет другу.
Городок был невелик. Миновав центральную площадь со зданием муниципалитета, аляповато стилизованным под готику, молодые люди вышли на набережную Орджеркайнда. Идти оставалось совсем недалеко. По дороге им попался лишь один встречный, да и тот был добросовестно бдящим сонным копом. Страж порядка проводил троицу взглядом, правда, достаточно равнодушным. Роби взглянул на часы: было начало восьмого. Тетушка Присси обычно встает рано, а вот ленивица Ненон спит, как минимум, до девяти. Великовозрастная девица второй год сидела на шее у матери, провалившись на вступительных в колледж, и сейчас грызла бетон науки, или, по крайней мере, делала вид, что занята подготовкой. Подойдя к калитке, Роби решительно позвонил. Как и ожидалось, тетушка Присси уже работала на участке - она была неплохим огородником, несмотря на артрит. Увидев за калиткой Роби и еще двоих, она мигом бросила прополку и заковыляла открывать.
-Роберт! Старичок - племянничек! Вы, никак, на каникулы?
Роберт обнял низенькую, плотно сбитую тетушку Присси.
-Здравствуйте, здравствуйте, тетушка! Мы тут проезжали мимо и решили заглянуть.
-Нет, чтобы погостить, а то - проездом, все проездом... Ну, не стойте, ребята, заходите.
Роби представил Майка и Кэрри, и тетушка повела их в дом. По дороге она без умолку тараторила, как пулемет, и Роби еще на крыльце узнал почти все джипстерские новости за последний год.
Усадив гостей за стол, тетушка Присси налила им по стакану вкусного жирного молока, а сама, продолжая тараторить, быстренько спроворила завтрак и загнала в электропечку пирог. Узнав о том, что Кэрри - невеста Роби, тетушка Присси пообещала к обеду черносливную наливочку, выпить за здоровье и семейное счастье - а такие обещания она держала. Через час к компании присоединилась полненькая, прыщавая и заспанная Ненон.
Наконец, утреннее пиршество закончилось. Яства, приготовленные на радостях тетушкой, понесли тяжелые и невосполнимые потери. Натараторившись вдоволь, жизнерадостная толстушка пустилась в расспросы. Майк, представившийся сокурсником Роби, завоевал ее расположение, рассказав несколько анекдотов, травить которые, как выяснилось, он оказался великий мастер. Наконец, Роби решился:
-Тетушка Присси, у нас к вам просьба. У Кэрри большие неприятности дома, ей нужно перекантоваться где - нибудь пару-тройку недель. Нельзя ли вас попросить?..
-Кэрри, так ты хочешь остаться у нас? Мансарда в твоем распоряжении. Конечно-конечно, оставайся! Поживешь на природе, отдохнешь, в речке искупаешься... Надоело, наверное, в соленой воде бултыхаться?
-Нен, а тебе по английскому и по литературе помощь не нужна? - спросила Кэрри - Я могу помочь.
-Н-не знаю... Нужна... - ответила нерешительно Ненон.
-Договорились.
Отобедав и попив вкуснейшей черносливовой наливки, Майк и Роби стали понемногу собираться. Их охватила приятная расслабленность, чувство безопасности. Вокруг было непривычно тихо, патриархально, да и наливка шумела в голове, настраивая поваляться в гамаках и еще немного вздремнуть. Роб начал понимать Ненон: в такой обстановке сны снятся сплошняком приятные, поневоле можно сделаться их любителем. Но чем быстрее они с Майком окажутся в другом конце Сэнгамона и проявят себя, тем меньше риск навести Фрисби на Кэрри. В начале четвертого Роб и Майк сели на поезд до Супруса.

-Алло. Капитана Мендозу. Пабло? Это Отто. Узнай по своим каналам, да поскорее, кто из студентов Грэндтайдского университета прибыл в Нью-Одессу вчера утром, предположительно триста двадцать вторым рейсом, в четыре тридцать пять. Парня зовут Боб или Роб. Отлично. За мной не заржавеет.

В Супрусе молодые люди сели на самолет и через три часа опять были в Нью-Одессе. Билеты покупали анонимные, на деньги богатенького Майка. Финансы таяли, но после прибытия в "логово Фрисби" прятаться не имело смысла, скорее, наоборот: в планы Роби входило вызвать огонь на себя, имея Майка в качестве подстраховки. Очень кстати нашел их с Кэрри этот бывший полицейский! Теперь, если Фрисби найдет Роба, у него сложится впечатление, что объект поиска не выезжал из Нью-Одессы, а Кэрри скрывается где-то поблизости. Роби и Майк сняли две соседние комнаты в мотеле "Закат" на окраине города. Место полностью отвечало своему названию: вместо стен были гипсокартонные филенки, так что можно было переговариваться сквозь них, не повышая голоса: в прошлом здание мотеля явно представляло собой банальную свиноферму. По номерам с хозяйским видом солидно ходили громадные черные кукарачи. В номере Майка телевизор что-то мутно показывал без звука, у Роба же довольно сносно воспроизводил звук, но без изображения. Туалет представлял собой вечно уделанную засыпанную хлоркой комнату с двумя продолговатыми дырками в полу и ржавым умывальником. Роби предпочел пользоваться платными туалетами в городе. Ни о какой ванне не шло и речи, ржавая душевая кабинка вызывала тоску. Хотя - чего еще желать за два сэнга в день? Видимо, основной клиентурой "Заката" были морячки и портовые рабочие, а также супруги, желающие без шума и огласки сходить налево. Правда, белье было неплохо постиранным и отменно сухим, а кормежка - вкусная, домашняя.
Молодые люди не афишировали своего знакомства, общаясь вполголоса сквозь стенку. Два дня минуло без приключений. Роби много гулял по городу, делая покупки с помощью своей кредитной карточки.

-Отто? Это Мендоза. Твоего клиента зовут Роберт Кларенс Юлин, постоянное место жительства - Сиу-сити, Элк стрит, 156, квартира 35. Он студент четвертого курса режфака Грэндтайдского университета...
-Где он там учится, меня не скребет. Можешь установить, где он сейчас?
-Нет ничего проще. Но с тебя еще двадцать монет.
-Считай, ты их получил. Когда перезвонишь?
-Зачем перезванивать? Слушай и записывай. Мотель "Закат", Раввин-лейн, 24А.
-Он что, все еще здесь?
-Да, он, похоже, не уезжал из Нью-Одессы. Гуляет, делает покупки. Зарегистрировался под своей фамилией, предъявил студенческую ксиву. Ему скидку оформили.
-Когда зарегистрировался?
-Сегодня днем.
-Так с чего ты взял, что он не выезжал отсюда? За сутки можно весь Сэнгамон пересечь туда и обратно!
-Э, Отто, не горячись. Я свои гонорары отрабатываю. Он же именных билетов больше не покупал, я бы вычислил.
-Есть еще такая вещь, как анонимные билеты.
-Студент? За полную стоимость? Тогда я – балерина! Его же жаба задавит…
-Не меряй всех по себе, Пабло. Ладно, вот еще такой вопрос: с ним девчонка не регистрировалась? Карэн Альма Оверпул, двадцать три года...
-Нет. Скажу больше - сейчас там вообще ни одной бабы постоянно не живет. Приходят только шлюшки, но они не регистрируются.
-Не понял: он что, водит шлюх?
-Не знаю. Я же за ним не следил. Просто этот "Закат" - жуткая дыра, дом свиданий. Ты удовлетворен?
-Вполне. Деньги будут во втором почтовом ящике сегодня вечером. Сходишь в ресторан.

Стояло утро. За окном бушевал ливень. Пальмы гнулись под порывистым ветром с океана. По пустынной Раввин-лейн неслись потоки воды. Роби, маясь от безделья, вышел в фойе мотеля купить газету. Портье, пожилой плутоватый крысовидный человечек, поднял глаза от кроссворда:
-Мистер Юлин?
-Да, это я.
-Вам послание.
На белом конверте без марки было напечатано:
Г-НУ РОБЕРТУ КЛАРЕНСУ ЮЛИНУ,
МОТЕЛЬ "ЗАКАТ", РАВВИН ЛЕЙН, 24А.
"Ого! Служба информации работает на высшем уровне!" - подумал Роби. Портье протянул ему конверт и задержал руку лодочкой в надежде на чаевые.
-Прости, у меня кредитка. - бросил Роби, идя обратно в номер.
В конверте обнаружился лист писчей бумаги с парой строчек, отпечатанных на машинке:
"Мистер Юлин! Если Вы не хотите, чтобы Карэн погибла, приходите сегодня в 16.00 к черному ходу гостиницы "У Битлз" на Макгрегор Стрит, 102. Доброжелатель."
Залегши на матрас в буквальном смысле, Роби негромко постучал в стену и рассказал Майку о послании.
-Блеф. - однозначно отреагировал тот - Ему нужен ты, чтобы найти Кэрри.
-Скорее всего, блеф. Но могут быть варианты. Вдруг он ее вычислил?
-Не смеши. Он, скорее всего, с помощью какого-нибудь полицейского чина проследил твое студенческое удостоверение и кредитку. С этой новомодной компьютерной сетью все подобные моменты прослеживаются за считанные часы. О поездке в Новую Калифорнию ему ничего не известно. Эх, взять бы его тепленького за жабрики, да поговорить по-свойски...
-Ну так давай я пойду, а ты меня подстрахуешь.
-Ты что, с ума сошел? Он же тебя допрашивать будет с применением недозволенных методов. А из меня боец плохой. Рука не действует почти.
-Майк, я все же пойду. Если есть хоть малейший шанс, что он может сделать плохо Кэрри, нужно вмешаться. И потом - к чему тянуть кота за живота? Если уж он упал к нам на хвост, не отвяжется. Ему про меня все известно, сам же сказал. Он достанет меня не тем, так иным способом.
-В этом есть свой резон. Ладно, уговорил, велеречивый. Выходим в три, отдельно друг от друга. Ты садишься за углом на двадцать четвертый трамвай, проезжаешь... восемь остановок, вылезаешь на девятой, называется "Гостиница". Черный ход находится на задах, выходит в переулок. Не торопись, не обращай на меня внимания, не суетись, не паникуй. Если он будет настаивать на поездке куда-нибудь, отказывайся, тяни время. Как только получишь всю информацию, тебя интересующую, или если точно просечешь, что он блефует, не стесняйся, обижай его посильнее. Ты ведь у нас служивый?
-Морская пехота.
-У него, по моим данным, спецподготовки никакой, но оружия берегись. Стреляет он, по нашим данным, отлично.
-Понял, не желтопузик.
-Когда мы его обидим, оттащим ко мне на квартиру. У меня есть одна штучка, из спецсредств, благодаря которой он будет выглядеть упившимся до сложения риз. А уж на квартире я с ним с удовольствием пообщаюсь. Ну, я пошел готовиться. Зайду домой, а потом нужно будет кое-что прикупить.
До трех часов пополудни Роби не находил себе места. Проверить, на месте ли Кэрри, было невозможно - у тетушки Присси не было телефона, а телеграмму давать не хотелось - кто знает, насколько простираются связи Фрисби?
В три Роби вышел из номера. В фойе перед телевизором сидел Майк, который далеко не бесталанно изменил внешность: рыжий патлатый парик, накладные усы и темные очки сделали его практически неузнаваемым. Он был одет в легкий пятнистый разгрузочный жилет, джинсы и длинногорлую водолазку, надежно скрывавшую шрам. Когда Роби вышел на сырую душную улицу, Майк бросил взгляд на часы, лениво оглянулся вокруг и расслабленной походкой бывалого хиппи последовал за компаньоном.
У входа в гостиницу было довольно многолюдно. Из высоких стрельчатых окон первого этажа прохожим улыбались веселые физиономии ливерпульской четверки. Роби обошел здание и, как и говорил Майк, обнаружил на задах переулок, куда выходил черный ход. Стояла густая вонь от мусорных баков, наставленных в специальной загородке в изобилии. Краем глаза Роби отметил, что Майк свернул в переулок за ним. На другой стороне переулка кучковалось трое тинэйджеров, смоливших дешевые сигареты и отчаянно старавшихся показать всем своим видом, как им этот процесс нравится. Роби оглянулся - Майка в переулке уже не было. Куда он подевался? Роби прошелся туда-сюда, оглядывая диспозицию и подыскивая пути отхода. На сердце было неспокойно. В конце концов, он занял позицию за загородкой с баками, укрывшей его от тинэйджеров. Отсюда прекрасно просматривалась дверь черного хода.
В переулок медленно въехал небольшой крашенный под тигра в желтые и черные полоски джип "Судзуки Самурай". Фыркая плохо отрегулированным мотором, автомобиль поравнялся с Роби. С водительского места высунулась симпатичная глазастая негритянка:
-Мистер Юлин, если не ошибаюсь?
-Я.
План летел к чертям...
-Вы хотите узнать о судьбе Кэрри Оверпул?
Роби, сжимая кулаки, шагнул к машине. Негритянка подняла руку, и струя нервно-паралитического газа ударила Роби в лицо. Молодой человек мешком рухнул на асфальт. Задний люк "Самурая" открылся, оттуда с похвальной резвостью кто-то выбрался и с кряхтением затащил немаленького Роби внутрь. Машина взревела, но от резко утопленной педали газа двигатель заглох. Тут же заверещал стартер. Майк, спрятавшийся в пяти метрах от машины в стенной нише, прекрасно все видел и понимал, что нужно срочно что-то сымпровизировать, иначе Роби подвергнется смертельной опасности. Вот как, оказывается, просто стреножить даже видавшего виды морпеха! Человек, втащивший Роби в машину, был сам Фрисби, Майк узнал его. Квартерон прикрыл бесчувственное тело какой-то тряпкой и захлопнул багажник. Заднее стекло джипа оказалось выбито, проем заклеен черным полиэтиленом. Сделав свое дело, мафиозо сел на переднее сидение рядом с чернокожей. "Самурай" все еще перхал стартером. Профессионально запомнив номер машины, Майк лихорадочно размышлял: рвануть к входу в гостиницу, там наверняка стоит коп, сказать ему, что на такой-то машине с таким-то номером похитили человека? Не пойдет! Во-первых, перехват ничего не даст, наверняка берлога Фрисби находится где-то поблизости, а во-вторых, его собственная личность, парик и приклеенные усы вызовут у его бывших коллег массу вопросов. Как вызвали бы и у него самого еще полгода назад.
Пригнувшись, Майк рванул на полусогнутых к джипу, встал коленями на широкий задний бампер и уцепился за запаску, стараясь не светиться в заклеенном заднем окошке. Рука заныла. Когда автомобиль все же завелся и рванул с места, Майк чуть не завопил от боли: держаться за запаску нужно было двумя руками, и крепко. Вслед "Самураю" улюлюкали тинэйджеры, завидев "зайца" на запятках машины. Хоть бы по пути попался полицейский! Машину остановят, досмотрят... Джип свернул на пустынную улицу и понесся по ней. Парик слетел с головы Майка. Еще поворот, опять такая же пустынная улица... Фрисби хорошо продумал маршрут отхода! Майк примерно представлял, что похитители Роби держат путь в сторону одного из старых спальных районов. Если это не финт... Вряд ли, они вроде пока не подозревают, что был свидетель... Машина прыгнула на горбике «лежачего полицейского», рука Майка разжалась, и он полетел на асфальт... Перед ударом в его голове мелькнул детский стишок: "Я упала с самосвала - тормозила головой"...
...Вернул его к реальности негромкий голос диктора, читавшего прогноз погоды. Все тело саднило, голова раскалывалась. Звук радиотрансляции отдавал, казалось, в самый мозг колоколами громкого боя. Майк сделал над собой усилие и открыл глаза.
Он лежал в одних трусах на просторной тахте, покрытой леопардовым покрывалом, в комнате, вместо обоев оклеенной плакатами и фотографиями кораблей и самолетов. У окна стоял низенький столик с компьютером и кресло на колесиках. Колени, локти и голова Майка были в бинтах. Изодранные в клочья джинсы и водолазка висели на спинке кресла. Со стоном оторвав голову от подушки, Майк сел и скривился от боли. Попытавшись понять, как он здесь очутился, и так ничего не уразумев, молодой человек встал и попытался пройтись. Получилось, но слабо.
-Привет! - сказал женский голос у него за спиной. Майк обернулся, и челюсть его отвисла. В дверях стояла, опершись на косяк, очаровательная худенькая молодая женщина с ярко выраженными азиатскими чертами лица, но более всего Майка поразило то, что волосы ее были светло-золотистые, причем, явно натуральные, не крашеные, а глаза - изумрудно-зеленые. Одета она была в зеленый же тренировочный костюмчик, обтягивавший роскошную точеную фигурку, формам и пропорциям которой могла бы позавидовать и кинозвезда.
-Привет. Ты кто?
-Добрая самаритянка. Юрико. - женщина протянула руку. Собрав волю в кулак, чтобы не поморщиться, Майк взял правую руку в левую, и ответил на рукопожатие. Изящная ладошка Юрико оказалась неожиданно твердой и сильной.
-Майкл.
-Зря вскочил. У тебя может быть сотрясение.
-Нету сотрясения. Не мутит, не тошнит. А с остальным можно жить.
-Все равно, я доктора позову.
-Нет, Юрико. Не надо, прошу тебя. - Майк плюхнулся обратно на тахту.
-Майк, послушай, будь благоразумен. Ты же весь побился...
-Йод или зеленка есть?
-Да погоди ты! Куда торопишься? Умеешь с машин падать - умей и лечиться. С чего это тебя вдруг угораздило прокатиться столь оригинальным способом? Острых ощущений захотелось?
-Юрико, я что, похож на умалишенного? Если в двух словах - на этой машине похитили моего друга.
-Номер запомнил?
-Да.
-Тогда бери скорее телефон, звони в полицию. - Юрико присела рядом.
-Я сам бывший полицейский. Поверь мне, пока у них колесики завертятся, друга моего, скорее всего, уже ликвидируют.
-Что-то очень серьезное?
-Очень.
Юрико вздохнула:
-Разбинтовывайся. Несу зеленку.
Не уставая удивляться поворотам судьбы, Майк разбинтовал колени и присвистнул: удивительно, как при таком ударе он не сломал коленные чашечки. Пока он валялся в отключке, Юрико времени даром не теряла: раны, ссадины и царапины на груди, локтях и коленях были вычищены и обработаны перекисью водорода, так что заражения можно было не опасаться. Вернувшаяся с пузырьком пленкообразующей зеленки и пачкой баралгина, Юрико помогла Майку размотать бинты на руках. Майк скрипел зубами, пока спасительница сноровисто мазала его раны, попутно, чтобы как-то отвлечь своего пациента от боли, изливая типично женский поток сознания:
-Ты не удивляйся, я медсестра. Сейчас без работы. Осваиваю компьютер. Больно? Потерпи. Ты сильный, да еще и коп, хоть и бывший. Была замужем, сейчас развелась: у нас год назад дочка погибла... Хочу перебраться из этой дыры куда-нибудь поближе к столице. Сейчас, сейчас, Майк, легче будет. Попечет минут пять, потом обратно замотаем... А сегодня вышла в магазин - вижу, машина несется, а ты с нее - шлеп! "Скорая" у нас сам знаешь, как работает. Ну, я тебя на хребтину взвалила - и домой приволокла. Думала, что ты или убился, или в коме. Не дышал почти. А, фотки? Это мужнины. Он, когда съехал, их не забрал, а я как-то привыкла, жалко снимать. Да нет, он у меня хороший, просто детей у меня больше быть не может, он переживал, да и мне тоже не сахар, вот и не сошлись характерами. Он мне на прощание компьютер и подарил. Вот баралгин, выпей пару таблеток. Пей-пей.
-Прости, Юрико, а как у тебя дочка погибла?
-МакДайновская банда сперла. Потом, естественно, недели через две в море труп выпотрошенный нашли... - видимо, тема гибели дочки до сих пор была очень болезненна для Юрико, на глаза ее навернулись слезы.
-Я был в бригаде расследования по делу МакДайна. Мы, когда их накрыли, всех на месте перестреляли при попытке к бегству или при вооруженном сопротивлении. Ведь дойди до суда - нашлась бы наверняка какая-нибудь продажная адвокатская сволочь, отмазала кого-то из них от высшей меры...
-Правильно сделали! С ними только так и надо. А самого МакДайна поймали?
-Увы, нет, Юрико. Полиция не знает даже, как он выглядит. Известны лишь самые общие моменты: цветной, высокий, атлетического телосложения... Допрашивать-то, сама понимаешь, уже некого было. Был у нас в бригаде один сержант, в летах уже, у него МакДайн двоих внуков малолетних украл. Так этот сержант при задержании первый огонь открыл, почти всех и положил. Никто не посмел его осудить.
-Я одного понять не могу. Они же детишек не насиловали, только потрошили. Просто из садизма?
-Хуже. Дело прошлое, можно рассказать. Они в них наркотики возили. "Эльфийский клей", может, слышала?.. Идет их курьер на посадку в самолет, с ним в пеленках - ребенок. Да, я с сынишкой маленьким лечу, сынишка устал, спит, прошу не тревожить. А сынишка уже часа два, как мертвый. Газетчики, даже самые желтые, не публиковали подробностей - очень уж неприглядно, по-нелюдски. Просто: обезврежена банда потрошителей - педофилов.
Юрико схватилась за горло, ее вырвало. Она обхватила голову руками и с рыданиями повалилась на покрывало. Не зная, что предпринять, Майк с сожалением и сочувствием поглядел на свою добрую несчастную самаритяночку, потом проковылял в коридор, нашел ванную, взял там тряпку и мусорный совок и прибрал в комнате. Юрико лежала на боку, подтянув колени к подбородку, и тихонечко плакала:
-Элли!.. Элли моя маленькая...
Майк ощущал жгучий стыд за свои слова: вот женщина, которая помогла ему, бескорыстно выручила из беды, а он ей, вместо благодарности, взял - и шомполом в душевную рану. Идиот! Мозги нужно пускать впереди языка, а не наоборот! Ну что теперь делать? Присев на краешек тахты, Майк погладил мягкие пушистые золотые волосы. Юрико затравленно, беспомощно поглядела на него.
-Что теперь делать, Майк?
-Жить, Юрико. - Майк несмело улыбнулся.
-Как жить? МакДайн же на свободе...
-Никуда он не денется! - обретя уверенность в голосе, ответил Майк.
-У тебя тоже неприятности... Я могу быть тебе чем-то полезна? - Юрико, резко и гибко подбросив тело, села.
-Давай думать. Автомобильная инспекция справок о хозяевах машин по их номерам, естественно, не дает. Автомобильчик явно хозяйский, не из проката, хотя, скорее всего, угнанный. Это надо проверить. Идея! Где у тебя телефон, Юрико?
-В прихожей.
По долгу службы Майк знал с десяток полицейских телефонных номеров, которые нельзя было найти ни в одном справочнике. Он решительно набрал один из таких номеров.
-Управление дорожной полиции. Сержант Твистер.
-Говорит капитан Тайрлесс из уголовной полиции. - сказал Майк начальственным голосом - К нам поступил сигнал, что в переулках возле гостиницы "У Битлз" видели "Судзуки Самурай" тигрового цвета, номерной знак NO33-54ST, у которого на запаске ехал какой-то идиот. Проверьте, кому эта машина принадлежит и не числится ли она в угоне.
-Минутку, сэр. - послышался перещелк компьютерных клавиш - Есть такой. Владелица - Нелли Патриция Мэйсон, проживает в Нью-Одессе, на Стругацки стрит, дом 3. В угоне не числится.
-Данные этой Мэйсон?
-Год рождения – семьдесят пятый, права получила в прошлом году, два штрафа за парковку в неположенном месте. Может быть, вам по факсу выслать?
-Не стоит, сержант. Там фото есть? Она черная?
-Как смоль, сэр. И красотка, между нами, редкая.
-Это не смягчает ее вины. Сержант, выпишите этой Мэйсон штраф за опасную езду и хулиганство за рулем. Мало того, что людей на запаске возит, еще и скорость превышает! Спасибо за информацию.
-Все, чем можем!
-До свидания.
Повесив трубку, Майк глубоко вздохнул. Ну вот, хоть какая-то определенность. Стругацки стрит находится в соседнем спальном районе, Казинсе, в обычных обстоятельствах можно дойти туда прогулочным шагом минут за сорок.
Когда Майк вернулся в комнату, Юрико уже умудрилась привести и себя, и тахту в порядок. Ее квартирка отличалась стерильной чистотой, но при этом носила отпечаток некоей богемности. Например, в прихожей на лампе вместо абажура висела бутылка из-под рома с отрезанным донышком. Стены, кроме фотографий, были украшены японской живописью на шелке.
-Юрико, а это ты рисовала? - спросил Майк, указывая на горный пейзаж с беседкой над горным озером и летящим журавликом в черной лаковой рамке.
-Да. У меня папа - японец. В войну в плен попал, осэнгамонился, женился на маме, а она у меня из Швеции. Вот в результате я и получилась такая экзотическая. - в раскосых зеленых глазах Юрико промелькнула улыбка - У тебя как? Успешно?
-Успешно. Я поеду.
-Не ты, а мы, Майк.
-Там опасно.
-Послушай. Ты сильно побился, да еще, как я гляжу, рука правая не действует. Да тебя же сейчас любой уличный задира на хлеб положит и съест.
-Но ты же...
-Что я же?! Думаешь, простая сэнгамонская медсестра не может владеть кой-какими приемчиками? - Юрико вдруг подскочила и продемонстрировала молниеносный маваши-гири. Пятка свистнула у Майка над головой - Убедила?
-Пожалуй.
-Где это тебя так порезали?
-На работе. А после этого еще и из полиции выперли. Так что мы с тобой товарищи по несчастью.
Юрико уже копалась в стенном шкафу. Вскоре она вынырнула из его недр с вишневой плотной футболкой с длинными рукавами, на которой белыми буквами было написано:
Я ЛЮБЛЮ ПНЕВМАТИЧЕСКИЕ ПИСТОЛЕТЫ!
-Надень. Твоя-то в тряпку превратилась. Это мужнина старая. А джинсы придется обрезать.
Только сейчас Майк остро ощутил, что он почти голый. Юрико тем временем извлекла откуда-то портновские ножницы в меру чудовищного вида и в два взмаха превратила драные обкромсанные и без того джинсы Майка в неплохие хипповатого вида шорты. Когда Майк оделся, дополнив наряд уцелевшим по чистой случайности разгрузочным жилетом, забинтованные локти скрылись под рукавами, а вот колени светились. Критически взглянув на Майка, Юрико размотала повязку у него на голове, а ссадину заклеила пластырем телесного цвета.
-Вот! Почти как новенький. Кстати, у тебя ус отклеился.
Майк улыбнулся и оторвал бесполезные теперь накладные усы. Прошелся из угла в угол комнаты быстрым шагом. Получилось гораздо лучше, чем при первой попытке. Форма вновь обреталась. Затем Майк охлопал свои карманы: бумажник, небольшой баллончик с отключающим спецаэрозолем для стреноживания буйных правонарушителей и диктофон были на своих местах. Майк извлек диктофон, включил его на запись:
-Наш Джо хороший парень, об этом знают все!..
Черная коробочка послушно повторила это нехитрое заклинание. Все. Можно стартовать.
При спуске по темной грязноватой лестнице колени вновь заболели. Юрико все поняла и подставила плечо. Выйдя на улицу, Майк огляделся.
-Нам нужно попасть в Казинс. Сейчас такси поймаем.
-На трамвае можно.
-Время дорого.
Слава Богу, Майк не потерял бумажник. Юрико помахала проезжающему такси, Майк сунул водиле десять сэнгов:
-Стругацки стрит, Казинс. Если потратишь на дорогу больше, чем десять минут - укушу!
-Понял!
Старомодная "Уния Шарк" показала все, на что была способна. Через пять с половиной минут такси затормозило в начале длинной и широкой Стругацки стрит. Это был Казинс, район маленьких частных домиков - бунгало с участками, использовавшимися под палисадники и огороды.
-Порядок? Кусаться не будешь?
-Нет. Спасибо, шеф.
Майк и Юрико быстро нашли третий дом. Майк долго и свирепо давил на кнопку звонка. Домик с пристроенным к нему гаражом был обнесен солидным забором из железных прутьев. Участок был невелик, от калитки до крыльца - всего метра три. Вдруг Юрико потянула Майка за рукав:
-Принюхайся!
-Точно! Газ!
От дома исходил запах пропана. Майк просунул сквозь решетку левую руку и стал пытаться открыть замок. Юрико отошла на три шага, разбежалась и перепрыгнула забор. Повернув защелку калитки, она впустила Майка во двор и оба бросились к двери. Запах газа стал отчетливее. Майк задубасил в дверь кулаком, а потом, поняв, что это бесполезно, подхватил с земли булыжник и запустил его в окно. Звон был оглушителен. Юрико спешила к другому окну с садовой скамеечкой в руках. Еще одно окно долой!
От сквозняка дверь тихо отворилась наружу. Она была не заперта, просто прикрыта! Майк глубоко вдохнул и поспешил внутрь.
Негритянка из джипа лежала на полу в кухне. На кофейной коже ее виска набух большой кровоподтек. А на столе стояла зажженная оплывшая свеча! Еще несколько секунд промедления - и Нелли Мэйсон взлетела бы на воздух, удостоившись огненного погребения. Майк первым делом погасил свечку, перекрыл газ, а затем отпер шпингалеты и распахнул окно. Дышать стало легче.
Юрико влетела в кухню и моментально оценила диспозицию. Опустившись на колени над телом, она прижала палец к сонной артерии пострадавшей:
-Пульс есть!
Юрико подхватила Нелли под мышки и поволокла ее на улицу. Минут пять Майк и Юрико попеременно делали пострадавшей искусственное дыхание "рот в рот". Наконец, продышавшись, Нелли Мэйсон открыла глаза и мутным взором уставилась на Майка и Юрико.
-Вы кто? Вы из полиции?
-Мы ищем вашего сообщника, Нелли.
-Зачем?
-Это не ваше дело, дорогуша! - рявкнул Майк не совсем впопад.
-Я не знаю, где он.
-Лжете. Вы сегодня вместе с ним похитили молодого человека в центре города. Я свидетель. Потом вы, Нелли Мэйсон, отвезли его куда-то на своем джипе, оставили, а затем в компании вашего сообщника, здоровенного мулата по имени Отто Фрисби, вернулись сюда. Как оказалось, вы перестали быть ему нужны, он стукнул вас в висок, оглушил, открыл газ и зажег свечку. Вы понимаете, что если бы мы сейчас не подоспели, от вас бы остались одни угольки?!
-Не знаю... Не помню...
-Все вы знаете и помните! Ну, говорите же, быстро!
-Не знаю никакого Отто Фрисби. Его зовут Джордж МакДайн...
-ЧТО?!!! - разом воскликнули Майк и Юрико.
-МакДайн. Джордж. - Нелли приходила в себя - Он сказал мне, что хочет выбить долг из одного паренька. Попросил помочь.
-А вам не пришло в голову, что это может быть ТОТ САМЫЙ МакДайн? - Майк в ярости схватил негритянку за ворот ее блузки. Ворот треснул.
-Нет... Он даже шутил... Моя фамилия, говорил, повергает людей в трепет. Пустите, мне больно.
-Зато бесплатно! Ну, вы и идиотка, Мэйсон! - Майк с неохотой отпустил ворот.
-Мы с ним были помолвлены...
Майк в бессильной ярости выдал длинную заковыристую тираду, помянув всех родственников Нелли до третьего колена. Негритянка отшатнулась от него - видимо, поняла, что Майк сейчас ее попросту порвет на клочки.
-Говорите, КУДА ВЫ ОТВЕЗЛИ ПОХИЩЕННОГО! А то, клянусь, я доведу начатое вашим женихом до конца!
-В Сандерс. Там на Приморском шоссе есть этот... «Экстрим Абнормал»… Мотель старый. Заброшенный.
Майк и Юрико переглянулись.
-Знаю я этот мотель. Поехали. - сказал Майк - Мисс Мэйсон, идите в дом и сидите тихо, как мышь. Никуда не выходите, вызовите «Скорую», и больше не подходите к телефону, а лучше вообще отключите его. Мы одолжим ваш "Самурай". Дайте нам ключи.
-Да... Сейчас.
Юрико помогла негритянке подняться на ноги и отвела в дом, который уже успел проветриться. Вскоре она появилась в дверях и потрясла связкой ключей. Глаза ее сияли боевым азартом.
-Я извинилась за выбитые окна.
-Молодец. Едем.
-Ну, все. Если это он, то он покойник.
-Не говори "гоп". Может быть, однофамилец. Хотя вряд ли. И почерк, и приметы совпадают...
Майк открыл гараж, и взорам боевых друзей предстал тиграстый "Самурай". Майк отпер машину и пригласил Юрико садиться. Устроившись на водительском месте и заведя мотор, он нажал кнопочку радиоуправления открыванием ворот. Помня о плохой регулировке мотора, Майк осторожно притопил педаль газа.
-Если я его убью, ты, как бывший коп, не будешь возражать?
-Я подержу, а ты уж, Юрико, его пошантажируй. Это же он меня порезал. Правда, уже под именем Фрисби.
-Хрен узлом завяжу! Двойным! У ниггеров они, говорят, длинные!
Майк нехорошо ухмыльнулся:
-Я смотрю, в нашем маленьком коллективе у каждого найдется к нему счетец. Ошибочка. Слишком многих злить и обижать не следует.
Окраинный район Нью-Одессы, Сандерс, пользовался дурной славой. Раньше там было много дешевых гостиниц, баров и мотелей, но сейчас из-за отдаленности и оттока туристов он пришел в запустение. Брошенные строения служили прибежищем стайкам малолетних хулиганов и прочим антиобщественным элементам, а также и сексуально озабоченным парочкам. Было уже совсем темно, когда "Самурай" остановился под пальмами на обочине Приморского шоссе. Майк прихватил с собой очень удобную тяжелую монтировку, найденную под сиденьем. Кое-чем он умел одинаково пользоваться как правой, так и левой рукой. Юрико достала из кармана эластичное колечко и прихватила им волосы, чтобы не лезли в глаза.
-Где это место?
-Вон там, чуть дальше, справа от шоссе. - Майк указал в темноту.
Оттуда донесся приглушенный звук выстрела.

Роби потихоньку приходил в себя. Сквозь закрытые веки пробивался закатный солнечный свет. Не спеша открывать глаза, молодой человек постарался понять, в каком положении он очутился.
Он лежал на боку в неудобной позе на пыльных досках пола. Щекой он ощущал их стык. Руки и ноги были спутаны чем-то жестким и острым. Проволока? Связали его добросовестно, но неумело. Нигде не болело, все кости, вроде, были целы, только руки и ноги затекли и онемели от пут и неудобного лежания. Но идиллии скоро пришел конец, в копчик влетел чей-то жесткий ботинок, заставивший Роби перекатиться на живот.
-Хватит притворяться, спящая красавица! Давай, давай, приходи в себя, у меня времени мало.
Роби открыл глаза и повернул голову. Он находился в какой-то нежилой комнате наедине с рослым мускулистым мулатом в мятом светлом деловом костюме и лаковых кремовых ботинках. Лицо его можно было бы назвать красивым, если бы не хищный прищур глаз и не капризный, прямо-таки детский, изгиб пухлых африканских губ. За занавешенным желтой пыльной гардиной окном алела вечерняя заря, скоро настанет ночь. В углу на гвозде висела тусклая лампа.
-Мистер Фрисби, я полагаю?
-Ну что ж, если угодно, перейдем на светский тон. Да, это одно из моих имен. А вы - Роберт Юлин.
-Сожалею, что руки заняты. Рад познакомиться.
-Так-таки и рады? А вот насчет рук - пусть остаются заняты. Ну, к делу. Вы знаете, какой вопрос я хочу вам задать.
-Знаю. И хочу честно на него ответить, чтобы прекратить непонятки: мне неизвестно, где сейчас находится Карэн. Где-то в Грэндтайде.
-А может быть, в Сити оф Сити? Или на Луне? Перестаньте врать, а то уши гореть будут.
-Никакого вранья. Я отвез Кэрри в аэропорт и помог ей взять билет до Грэндтайда. Полагаю, что она уехала к брату...
Фрисби вытащил из внутреннего кармана (объемистый, видимо, был карман) чудовищного вида хромированный пистолет "Дезерт Игл" пятидесятого калибра - Роби всю жизнь мечтал о таком - и выстрелил. Пуля ударила в половую доску в пяти сантиметрах от лица Роби, подняв фонтанчик щепы. Старый пол, трухлявый.
-Ответ неправильный. Я навел справки - ее нет в Грэндтайде, она не летала в Грэндтайд, и вы не брали ей билет в Грэндтайд. Билет, скорее всего, был в другое место. В какое? - голос Фрисби был абсолютно спокоен. Мулат небрежно сунул пистолет за пояс.
Роби молчал.
-Да что вы молчите, Роберт? Думаете, что я мерзкий тип, что прекрасная Кэрри вызвала у меня приступ спермотоксикоза и я возжелал ее в жены? Дудки! После завершения одной не особо хитрой комбинации я охотно разведусь с ней и освобожу место для вас. Я не сторонник крайних мер, почему нет?
-Какое небо голубое! Мы - не сторонники разбоя... - пропел фальшиво Роби строчку песенки из советского фильма.
-Могу даже рассказать, что это за комбинация. У отца Кэрри есть очень аппетитный счет в одном швейцарском банке - вредный старичок сорвал хороший куш на поставках из России. Я, кстати, ему в этом помог, но делиться он упорно не хочет. Так вот, мне стало известно, что денежки эти по завещанию вплоть до сэнга отходят к Кэрри. А с папиком ее в наше тяжелое время может случиться что угодно: самолет на голову рухнет, вареная вилка в супе окажется, или банально под машину попадет. Кроме того, у меня есть сведенья, что у Барри начинается рак. В случае его кончины денежки переходят к Кэрри и я получаю к ним доступ. Мне нужно только это, понятно вам, Роберт? Только это. Я никогда не забывал святую истину, что Господь велел делиться, и могу сделать вам на вашу свадьбу подарок. Как вы посмотрите на переход в вашу собственность из рук этой старой перечницы Ингрэм издательства "Эквинокс"?
Роби рассмеялся.
-А каким образом вы собираетесь развестись с Кэрри? Уж не с помощью - ли финского ножа? Мистер Фрисби, не стоит держать меня за простушку Нэнси. В случае гибели Кэрри во цвете лет ее деньги отходят к вам, как к ближайшему ее родственнику. В безраздельное и бесспорное обладание. Так что не надо скрести мне мозги. Вопрос лишь в величине счета, а пару-тройку препятствий на пути к нему можно и смести. Верно?
-Плохо же вы думаете обо мне, Роберт. Я что - убийца? Ну, скажите, похож я на убийцу?
-Вылитый. Вон, какой пистолет завели!
-Вы намекнули мне тут о величине счета. Десяти тысяч за адрес Кэрри вам будет достаточно? Пол-строчки - и десять тысяч монет?
-Да с чего вы вообще взяли…
-С того, голубчик, что, между Вашим прилетом сюда и вселением в «Закат» прошло больше суток. За сутки Вы куда-то отвезли Карэн, пользуясь анонимными билетами. Вот я и спрашиваю – куда?
-Кэрри вы за милое развлечение в ванной предлагали, помнится, двадцать тысяч.
-А, вам и это известно? Видите, моя щедрость не знает предела. Ну, хорошо, пусть будет двадцать.
-Что ж, пишите. Северный полюс, улица капитана Гаттераса…
-Господи-и-ин Юлин… - притворно зевнул Фрисби.
-Если бы эти деньги легли на счет Кэрри, после ее гибели вы бы получили их обратно. Со мной сложнее, я вам - никто и зовут меня никак. Эрго: получив пол-строчки, даже если бы я их и знал, вы, мистер Фрисби, поспешно разбрызгаете мои мозги по этим пыльным доскам с помощью большого хромированного пистолета. Только Вам не имеет смысла убивать меня, мистер Фрисби, до тех пор, пока Вы не проверите адресок.
Роби в ходе разговора мотивированно перекатился и нащупал слабину в проволоке. Пальцы у него были тренированные, перегнуть и поломать путы теперь было вопросом нескольких минут. Его длинные тирады и цветистые обороты были призваны выкроить время. Но Фрисби не собирался давать его.
Мулат подошел к Роби и нанес ему удар в живот. Удар был мощнейший, хорошо поставленный. Когда Роби немного отдышался, он прохрипел:
-Футболом занимались?
-Нет. Футочеловеком. Убивать, может, и рано, а вот сбить с Вас спесь можно и сейчас.
Снова удар. Между ног. В мозгу Роби взорвался огненный шар. Третий удар - по коленке. Размеренно. Как метроном. Четвертый - в живот. Пятый - в грудь. Роби проходил программу выживания в морской пехоте, но там его не удавалось скрутить ни одному из его сослуживцев. Умудрившись не потерять сознание от болевого шока, Роби порвал путы на руках. Кольца проволоки спружинили и отпустили запястья и кисти.
Задержав шестой удар, нацеленный в лицо Роби, Фрисби спросил совершенно спокойным, даже скучным голосом:
-Вам больше нравится боль, чем деньги, Роберт?
-ЧУЖАЯ БОЛЬ! - руки онемели совершенно от долгого пребывания за спиной, но Роби воспользовался правой, как цепом или нунчаками, сделав быстрый и мощный горизонтальный мах над самым полом, ударив мулата под колени. Фрисби, не ожидавший такого подвоха, с искренним недоумением в лице рухнул на задницу. Грохот потряс строение. Извернувшись змеей, Роби прижал мулата к полу. Руки потихоньку начинали слушаться. Прямой в нос, со всей яростью - н-на! Кулак правильно сжать не удалось, но хрящик хрустнул. Давай-давай, умойся кровушкой, почувствуй ее запах. Очень отрезвляет. До Фрисби, наконец, дошло, что клиент имеет наглость его бить. Сопротивление мулата было яростно, но бестолково. Удар с боков, по ушам, только раззадорил Роба. А замахнуться-то тебе, дружок, особо места нет. Но Фрисби, хоть и владел искусством драки на уровне уличного хулигана, был отнюдь не дурак. Начав душить Роба, он вынудил противника перейти к обороне, а затем, высвободив руку, нанес ему удар растопыренными пальцами в глаза. Роби инстинктивно отшатнулся, мулат этим воспользовался и врезал ему в грудь. Полусекунды хватило на то, чтобы выудить из-за пояса пистолет и, не целясь, нажать на спуск. Пуля, пронзив навылет бок Роби под ребрами, ушла в стену... Фрисби, пачкая костюм и сорочку кровью, обильно шедшей из носа, с кряхтением отполз от противника и тяжело поднялся. Держа пистолет перед собой, он подошел к Роби, под которым начинала натекать кровавая лужа, и нащупал пульс на сонной артерии. На измазанном кровью лице Фрисби отразилось удовлетворение.
Дверь скрипнула. Фрисби вскинул пистолет. На пороге стояла белобрысая девица в темном соблазнительно облегающем тренировочном костюмчике. Большего в потемках было не разглядеть.
-Извините, сэр, от Вас нельзя позвонить?
-Зайди. Зайди-зайди. - Фрисби-МакДайн держал девицу на прицеле. Она нерешительно сделала несколько шагов, сокращая дистанцию.
-А теперь медленно и печально подними грабки и сложи их за головкой.
-Мне бы только позвонить... Там на дороге несчастный случай.
Дистанция еще немного сократилась.
-Телефон у тебя за спиной. Звони.
Девица покорно начала поворачиваться к Фрисби спиной, чуть сгибая ноги в коленях. Мулат, не особо и таясь, вытянул руку с пистолетом, чтобы выстрелить ей в затылок, но в это мгновение вращательное движение ее тела вдруг стало стремительным, и пятка Юрико с ювелирной точностью ударила по стволу "Дезерт Игла". Последовал ряд мощных ударов по печени, селезенке, в горло, в лицо. Этого оказалось достаточно, чтобы вырубить даже такого лося, как Фрисби. Монтировка Майка так и не пригодилась.
Юрико позвала своего спутника, забрала пистолет у Фрисби, и когда Майк подошел к ней, протянула оружие ему:
-Возьми железку и займись черномазым. Я посмотрю, что там со вторым.
Майк с величайшей осторожностью, двумя пальцами принял у Юрико пистолет и положил его на пол. В этот момент Роби застонал.
-Майк, это ты?
-Я.
-А кто с тобой?
-Моя девушка.
Юрико, склонившаяся над Роби, изумленно вскинула брови:
-Ну вы и нахал, капитан Тайрлесс!
-Посмотри лучше, что с ним.
Юрико раскрыла свой чемоданчик - медицинский нессесер. Сноровисто разрезав футболку Роба ножницами, она промыла и обработала его рану. Роби охал, стонал и морщился, но на смертельно раненого никак не тянул. Закончив перевязку и распутав в неверном свете ночника проволоку на ногах Роби, Юрико сказала:
-Тебе повезло. Пуля была твердая, прошла навылет. Если бы была экспансивная, я бы тебе уже не помогла. До свадьбы, конечно, заживет, но сейчас я его отправлю в больницу. - повернулась она к Майку - Ехала по шоссе, вижу - лежит. Аптечка у меня с собой. А ты, милый мой, не знаю, как тебя зовут, наври что-нибудь про уличных хулиганов. Мистер коп, как там наш друг?
-Как младенец. - Майк умело стреножил Фрисби его же собственным поясом, связав ему за спиной правую руку с левой ногой. Обыскав мулата, он вытащил из карманов костюма довольно специфический набор: бумажник, карманный кляссер с марками (осторожнее!), складной обоюдоострый штык-нож, баллончик нервно-паралитического запрещенного к продаже аэрозоля "СтопМэн" и аж три запасные обоймы для "Дезерт Игла". Фрисби-МакДайн пребывал в стойкой нирване. Попросив у Юрико ножницы, Майк, ничтоже сумняшеся, распорол штаны и трусы пленника и стащил их с него.
-Теперь у него отобьет охоту к побегу. С голой-то задницей. - пояснил он. Юрико кивнула. Подставив плечо Роби, она вывела его из дома. Через несколько минут "Самурай" затормозил около будки с телефоном - автоматом. Еще через полчаса пациент Роберт Юлин, получивший огнестрельное ранение средней тяжести в неблагополучном окраинном районе, был увезен на "скорой" в больницу. Конечно, с ним придут побеседовать господа из полиции, но инцидент в ближайшие час-полтора вряд ли свяжут с тем, что произойдет в самом скором будущем неподалеку...
В отсутствие Юрико Майк еще раз проверил, как работает диктофон, и морально приготовился к БЕСЕДЕ. Конечно, убивать Фрисби-МакДайна не стоило - марать руки и самому становиться убийцей Майку претило. Но вот РАСКОЛОТЬ пленника так, чтобы любые присяжные единодушно высказались за расстрел, даже при самом сильном и пронырливом адвокате, было просто необходимо. Хорошо, что магнитофонная запись может служить доказательством в суде. Правда, скорее всего, дело МакДайна будет рассматриваться не присяжными, а Верховным Жюри.
Майк поставил свой диктофончик на подоконник над головой пленника, вне поля его зрения. В этот момент Фрисби слабо задергался, пытаясь освободиться.
-Ну как, господин Фрисби, вы пришли в себя? - спросил Майк, нажав кнопку записи.
-Кто... Тайрлесс?! Гниль, предатель, стукач полицейский! Ты же покойник!? - в глазах пленника заплясал страх.
-В каком смысле?
-Я ж тебя сам за... - пленник осекся, но слово - не воробей.
-Да, сам, своими кривыми ручками. Только недорезал. Скорее всего, вот этим вот ножичком. А знаешь, что в складных ножах скапливается куча всякой дряни, и любая экспертиза обнаружит в твоем тесаке засохшую кровь моей группы? Кстати, довольно редкой.
Фрисби дернулся - догадка Майка оказалась верной.
-Сука полицейская! Ну, ничего, я тебя не дорезал - но кто-нибудь дорежет, будь уверен!
Майк демонстративно зевнул:
-А с чего это ты вдруг таскаешь с собой кляссер с марками? Не оттуда ли взялась марочка в моем кармане?
-С-сука!
-Если точнее, то очень злой на тебя коп.
-Тебя в любом случае должны были выпереть из полиции за марку...Ты кто угодно, но не коп!
-За какую марку?
-С "клеем".
-С каким клеем? – прищурился Майк.
-С "Эльфийским". Ты не можешь быть копом.
-Видишь ли, дорогой друг, я действительно вылетел из полиции твоими стараниями. Но в нашей ситуации, как добропорядочный обыватель, я действую в рамках закона. Я задержал преступника, вооруженного до зубов, в момент совершения преступления. А то, что моя подруга не может вызвать полицию из-за отдаленности района, так это уж твоя вина, ты сам сюда забрался, не тащили же тебя силком.
-Я оборонялся! Это была самооборона!
-Ты? От кого?
-От этого бугая, Роберта.
-А как же вы оба сюда попали?
-Он выкрал меня!!!
Майк не выдержал и расхохотался. Нервное напряжение схлынуло. Перед ним сидел в нелепой позе не столько матерый убийца, сколько жутко напуганное, завирающееся и заикающееся существо. Видимо, в таком положении Фрисби еще не доводилось бывать. И именно этого он, похоже, боялся в течение всей своей преступной карьеры.
Фрисби виртуозно выругался, выгибаясь дугой, пытаясь разорвать путы.
-Хренли ты ржешь, Тайрлесс! Да, представь себе, он меня выкрал! Брызнул чем-то в лицо, я вырубился... - Фрисби ухватился за эту мысль, как за последнюю соломинку - Ты должен отпустить меня!
-Ага, уже побежал. Почему-то "СтопМэн" очутился не у него в кармане, а у тебя. И пальчики на нем - твои и Нелли Мэйсон. А пока ты, жертва несостоявшейся эвтаназии, лежал без сознания, он обмотал себе руки и ноги тонкой стальной проволочкой, при этом изрезав лодыжки и запястья. Проволочка-то - вон она. И кровь на ней - его, а не твоя. Что скажешь?
-Это еще нужно доказать!..
-Не нужно ничего доказывать. Есть два свидетеля того, как ты со своей сообщницей Мэйсон похитил молодого человека сегодня днем в районе гостиницы "У Битлз". Ты случайно местное радио не слушал? Сообщения о взрыве дома на Стругацки стрит так и не было. А все потому, что твоя коварно обманутая невеста с нашей помощью выжила и готова дать показания против своего вероломного жениха Джорджа МакДайна, недотравившего ее газом. Что, Джорджи, ты умеешь хорошо потрошить только маленьких детей? Люди повзрослее сплошь выживают!
-Не-е-е-ет!!! Это не я!!! - Фрисби выкатил глаза и забился с новой силой - Я НЕ ТОТ МАКДАЙН!!! Я - ОДНОФАМИЛЕЦ!!!
-А вот тут начинается самое неприятное. Та дама, которая тебя сегодня так красиво вырубила, моя подруга, - мать маленькой девочки, убитой тобою около года назад. Скажу больше, я ей рассказал, что ты - это ты. И она должна вернуться с минуты на минуту. А я на некоторое время выйду прогуляться. Да и я знаю, что ты не однофамилец. Ты думаешь, я тебя разрабатывал по твоим связям с Россией? Ошибся. В полиции есть твои приметы, фоторобот и пальчики именно по делу банды МакДайна. Первым делом моя подруга грозилась завязать тебе твое мужское достояние узлом. Двойным. А, учитывая ее владение каратэ и скальпелем, остаток жизни будет у тебя весьма коротким, но та-аким интересным!.. У меня лично нет никакого желания сажать тебя на скамью подсудимых. Просто этот мотель сегодня ночью сгорит дотла. В головешках обнаружат несколько косточек.
-Ты не можешь сделать этого!!! Ты же коп!
-Ну, вот тут ты сам себе противоречишь. БЫВШИЙ коп, и злой, твоими стараниями.
-Послушай, Тайрлесс! Я готов во всем признаться! Только не отдавай меня этой белобрысой кошке!!!
-Меня, честно говоря, твои признания не трогают ни на грош. Ты торговал дурью, загубил четыре десятка грудных малышей, меня чуть не убил, карьеру запоганил. Так что поздно. Ты слишком многих разозлил. Да и заслуживаешь гораздо худшей участи, чем та, которую тебе обеспечит моя подруга.
-Тайрлесс!!! Да, я МакДайн! Слышишь? Тот самый! Сдай меня легавым! Сдай! Только не отдавай меня ей! Тебя же возьмут обратно в полицию, если ты меня сдашь! - завизжал в голос пленник. Он смертельно боялся. Видимо, самым страшным ночным кошмаром для Фрисби-МакДайна было оказаться в полной власти родителя какого-нибудь из замученных им детей.
-Какого МакДайна ты имеешь в виду?
-МакДайна - потрошителя!!!
-Я подумаю над твоим предложением. - пообещал Майк, демонстративно забрал с подоконника диктофон, выключил его и вышел на воздух. Перемотав пленку немного назад, проверил запись. Признание Фрисби-МакДайна прозвучало четко, как церковный колокол. Из комнаты доносился истошный рев. Хотелось курить. После больницы Майк завязал с сигаретами, но сейчас охотно отдал бы за пару этих ароматных табачных цилиндриков все свое месячное полицейское жалование.
На шоссе показались фары. Вскоре Юрико лихо подрулила к мотелю.
-Все нормально, "скорая" его забрала.
-Юрико, послушай меня. Слышишь вопли? Я его расколол и все записал. Сейчас я съезжу, свяжусь с полицией. А ты постереги этого урода. Только умоляю тебя, не трогай его, лучше не надо. Не становись убийцей. Не уподобляйся ему. Пожалуйста. Этим же ты не вернешь Элли из рая. - он неловко обнял Юрико левой рукой. Полуяпонка - полушведка взглянула ему в глаза с хищным прищуром и слегка отстранилась:
-Ты же говорил, что не будешь возражать.
-Хочешь устроить ему лучшую пытку, пока меня не будет? Я рассказал ему, кто ты такая и какой имеешь к нему интерес. Он раскололся по всем пунктам, когда я пригрозил ему, что оставлю вас на некоторое время наедине. Просто зайди, сядь перед ним, ничего не говори, не реагируй на его вопли, сиди и гляди на него попристальнее. Он здесь напел на три высших меры. Тебе не имеет смысла убивать его. Он и так опущен ниже некуда.
Юрико странно посмотрела на Майка, отвернулась и медленно вошла в дом. Вопли МакДайна на секунду прекратились. Потом воздух разорвал долгий истошный не то визг, не то вой на одной ноте. Во всю мощь легких...
...Майк снял трубку того же таксофона, из которого недавно звонила Юрико. Опустил в прорезь шиллинг и набрал номер своего отдела.
-Дежурный сержант Куйбул.
-Фред? Это Тайрлесс, помнишь такого?
-Д-да. – с ощутимой прохладцей ответил сержант.
-У меня сообщение для начальника. Срочное. Он еще на службе?
-Соединяю...
-Тайрлесс, засранец, какого черта?! - раздался в трубке картавый усталый бас бывшего начальника Майка, майора Мозеса Ареховица.
-Моше, во-первых, доброй ночи. А во-вторых, я готов тебе передать МакДайна - потрошителя. И убойную кассетку с его вокализом. На три вышки.
-Ничего себе! Хорош разыгрывать! - тон майора сменился на деловой.
-Какие уж тут розыгрыши. Он признался в своих делах, связанных с потрошением детей, причастности к "Эльфийскому клею", покушении на жизнь полицейского, покушении на убийство одной девчонки сегодня днем в Казинсе. И знаешь, еще что? Оказывается, этот МакДайн - ни кто иной, как наш старый знакомый Отто Фрисби.
-Где ты его прижучил?
-В заброшенном мотеле «Экстрим Абнормал» на Приморском шоссе. Приезжай скорее, а то он помрет от страха. Его стережет одна дама, у которой есть большое желание немного загрызть его.
Майор Ареховиц примчался в Сандерс через двадцать минут. Когда он с вооруженной до зубов свитой вошел в комнату мотеля, там воняло, как в плохой общественной уборной...

...Пикник решили провести в парке Татава. Майк и Юрико ждали Роби и Кэрри у входа. До береговых круч пришлось вести БМВ "в поводу". Майк щеголял в полицейской форме. Лица Кэрри и Юрико светились счастьем. Роби выглядел еще не совсем здоровым, но и у него настроение было превосходно. Когда угли в мангале прогорели, Майк положил жариться шампуры с шашлыком и с хлопком откупорил бутылку рокстонского:
-За полный успех нашей безнадежной операции!
Красное игристое вино с шипением полилось в пластиковые стаканчики.
-Роби, а правду говорят, что ты скоро женишься? - со смехом спросила Юрико, озорно поблескивая изумрудными глазищами.
-Правду. - Роби, улыбнувшись, прижал к здоровому левому боку свою Кэрри, одетую, как всегда, в обтягивающий мотоциклетный комбинезон.
-Майк, повтори-ка при всех, великий детектив, что ты ответил Роби тогда, в мотеле, когда он спросил, кто я такая?
-Моя девушка!
Юрико обняла Майка и подставила ему лицо:
-Тогда докажи!

Москва, 1999-2000.