DataLife Engine > Эммануил Гольцано > Эммануил Гольцано

Эммануил Гольцано


5-04-2010, 21:43. Разместил: Иван Кудишин
1.
Три ноги у красавицы Моти.
Три кроссовки на этих ногах.
Ни за что не утонет в болоте,
Не провалится в топких лугах.
По размерам утюг превышая,
Но куда красивей утюга,
Загорела у Моти большая,
Та, что справа шагает, нога.
Та, что слева шагает - короче,
Ну а средняя - средней длины.
Если очень холодные ночи,
Поддевает Матрена штаны.
Я увидел ее под Тамбовом -
В огороде за красной избой,
И красивым, доподлинным словом
Поделился, читатель, с тобой.

2.
На дальний угол посмотрите.
Там, между шкафом и диваном,
Заметьте - рыбы кистеперой
Блестит плавник на дне стакана.
Чулки лежат на спинке желтой,
То - не чулки, то клешни краба.
Висят расстегнутые брюки.
Их сквознячки колышут слабо.
Стоит печально проститутка,
В настольной лампе отражаясь.
И нам не стыдно, нам не жутко.
Мы видим все, преображаясь.
Крадемся в ночь, как тараканы,
Усами тыкаясь наощупь.
На нас расставили капканы,
А шторы - стягами полощут.
За креслом прячется щелкунчик.
Он все любовь искал в природе.
О, как он жалок и обманут –
Щелкунчик, или нечто вроде.
Стремясь объять крупицу Мира,
Вы думали, что он осознан.
И ошибались - правит Миром
Тупая вошь в бреду тифозном.
Мы знаем все из первых рук.
Мы знаем все не понаслышке,
А вам бы - выплюнуть, мой друг,
Круг от резиновой пустышки.

3.
Гримасы эволюции

Желтый дятел с головою
Из японского титана
Древо долбит неустанно,
Устилая мох корою.
Стук разносится в округе,
И рождает он вопросы:
Почему у пеликанов
Вместо ног растут колеса?
Почему порхает в дебрях
Филин с газовой турбиной?
Почему на резвых зебрах –
Центробежные машины?
И зачем, спросить позвольте,
Волк имеет место пасти
Заводную мясорубку?
Для какой такой напасти?
Излучает что капуста,
И в каком диапазоне -
Так, что неизменно пусто
От нее в трехмильной зоне?
Знать хочу, какого веса
ЭВМ у пеликана?
Что умалчивает пресса
О радаре таракана?
Как устроен карбюратор
Атлантического хека?
Что за мощный генератор
В голове у человека?
Для чего у крокодилов
В животах жужжат насосы?
Сколько клемм у гамадрилов?
Все вопросы, все вопросы...

4.
МАРШ УПЫРЕЙ.
Раз! Два! Три!
Шагают упыри,
И столбы фонарные трясутся,
Раз! Два! Три!
До утренней зари
Многие уснут и не проснутся.
Темный лес.
Деревья - до небес.
И пропали все дома и дачи.
Даже мост с перилами исчез
И река решила течь иначе.
Искажает
Бледный лунный свет
Форму человеческой фигуры.
Не узнали
Мы за столько лет
Свойства нашей собственной натуры.
Посмотри!
Ведь все мы - упыри!
Каждый ждет условного сигнала.
Только жаль:
До утренней зари
Наше время так и не настало.
Раз! Два! Три!
Шагают упыри,
И столбы фонарные трясутся,
Раз! Два! Три!
До утренней зари
Многие уснут и не проснутся.

5.
Свечи, оплывшие розовым воском.
Яркие пятна на зеркале плоском.
Бледный оконный проем.
Вы оказались в нем.
То исчезая, то появляясь,
То приближаясь, то удаляясь,
Где же вы сами?
В окне? Или, быть может, во мне?
Вас я ищу, или, может быть, свечи
Создали профиль и хрупкие плечи?
Может быть, сонный воск
Капает в теплый мозг?
Встать бы, открыть окно,
Так нет же его давно.

6.
У старого Стула сломалась нога.
Теперь уж не кушать ему пирога,
Девиц не любить и не прыгать по комнате.
На свалку снесете и даже не вспомните.
Но Столяр и Плотник стоят на посту.
Они не позволят выбрасывать Стул.
Они проведут с ним сеанс гипнопедии
И вылечат, прибыв на место трагедии.
Вот шкипер Баркасьев, сжимая штурвал,
Направил карбас на бушующий вал.
Он Столяра с Плотником морем везет,
Но сломанный Стул, очевидно, спасет.
Над морем - туманы, не видно ни зги,
И рыщут пираты - свободы враги.
Они в перископы, согнувшись, глядят
И ложкой из банки тушенку едят.
Баркасьев командует: Право руля!
Тут мина ударила в борт корабля
И он проломился под натиском вод,
Но Столяр и Плотник устроили плот.
Хоть в море великое множество щук,
Друзья не боятся покусанных рук
И смело гребут в направлении Ост.
Вдруг - видят Акулы взметнувшийся хвост.
Акула открыла зловещую пасть,
В которую просто нельзя не упасть.
(Подобную пасть не найдешь у Акул -
Но именно в эту обрушился Стул!)
Взяв циркуль с угольником, штангель и робу,
Спускаются Столяр и Плотник в утробу,
Где их ожидает поломанный Стул -
Любимая пища тигровых Акул.
Акулье ребро вместо ножки у Стула
Приделано быстро, а кожа Акулы
На спинку натянута вместо чехла.
Тут хищница, в злобе рыгнув, умерла.
И всплыли, помимо счастливого Стула,
И Столяр, и Плотник из чрева Акулы,
А также бесстрашный Баркасьев
И видный писатель - Колбасьев.


7.
Нам не хватило полбутылки,
Чтоб улететь на цеппелине,
Чтоб перерезать лунный лучик,
Терзавший зыбкую волну.
А если б взять еще одну,
То стало бы намного лучше:
Подняв знамена в нафталине,
Украсив шлемами затылки,
Мы поиграли бы в войну.
Нам не хватило двух копеек,
Чтоб дозвониться до Парижа,
Чтоб заплатить за женщин черных,
За ярко-красный помидор.
Вот старый, пьяный командор
В пустой общественной уборной,
Заснув, склоняется все ниже,
А мы среди пустых скамеек
Имеем воздух и простор.
Нам не хватило двух столетий,
Чтобы услышать трубный голос.
Чтобы осел на землю пепел
От малых и великих дел.
Господь как будто проглядел
И понапрасну не заметил,
Как хорошо "Ячменный колос"
Распить с похмелья на рассвете.
Он с нами вместе бы гудел!


8.
ПОСМЕРТНОЕ.
По улицам шли, колыхаясь, трамваи,
Осями колес на путях завывая,
И медленно дуги горели, искрясь,
И капала с букс изумрудная грязь.
Тогда хоронили подобие лета,
И плавала в луже одна сандалета,
Забытая девушкой в сумерках дня.
Вот так же когда-то забудут меня.
Вглядитесь в глазницы погашенных окон.
В них дождь бесконечный стучит одиноко
И будит химеры несбывшихся снов
Несчастных и глупых России сынов.
Но осень пройдет, и зимы снегопады
Накроют застывшие нивы и грады,
И всех оцинкованных красный трамвай
Отправит прямою дорогою в рай.
Прощай!


9.
Когда я смотрю на бездонное небо
В Ельце полуночном, у Храма Христова,
На улице Ленина, в четверть второго,
Я слышу приезды старинного кэба.
Выходит из кэба прекрасная леди.
В ночном одеяньи какая-то странность:
Как будто, вращаясь, распалась туманность
И лампочки звезд отразились в пруду...
Я больше такой никогда не найду.
И в этом унылом нечетном году
Бутылку "Агдама" на клетчатом пледе
Распил с участковым в вишневом саду.
Вы знаете привкус московского пива?
Оно пузырится довольно игриво
И пена, шутя, заливает проливы,
Кордоны, конвенции, аккредитивы,
Стомильные зоны, гулаги, овраги,
И тех, кто глотает горячие шпаги,
Забыв на шампур нанизать шашлыки.
Бывают, поверьте, еще дураки!
Они обнажают гнилые клыки,
Зачем-то спускают тупые курки,
Затем возлагают к надгробьям венки...
Мы, к счастью, от них навсегда далеки!
На улице солнечной, в тихом Ельце,
Откроем бутылку о гвоздь на крыльце!
И выпьем, товарищ, еще по одной -
За звезды на флагах! За город родной!


10.
ПОСВЯЩЕНИЕ И. БОСХУ.
Это было в душной яме,
На потрепанном диване,
На зеленой плоскости пруда,
В брюхе ожиревшего дрозда:
Ждали все Великого Суда,
И летал Констрактор на биплане
Дверцами захлопал черный ЗИЛ -
Он кого-то в сумрак увозил.
Галерея мраморных верзил
Растворялась в зыбкой перспективе.
Человек с лицом в презервативе
Свой мохнатый хобот погрузил
В колбасу на глиняном штативе.
Необъятный тухлый помидор
Вытекал на траурную площадь.
Ветер там гирляндами полощет,
Пионеры движутся на сбор,
А в канаве грязной мокнут мощи
И белье опутало забор...
Сидя на скелетике форели,
Пастушок играет на свирели.
Мы, как раки, ползаем по дну.
А вдали, на черной акварели,
Как же мы, приятель, постарели,
Зубы опуская в ветчину!
На какую, брат, величину?


11.
Сергей Лозовой купил колбасу -
И ест под Москвой в осеннем лесу.
Осыпалась хвоя, и слышится вой –
Питается стоя Сергей Лозовой.
Он ест в одиночку, глазами кося:
В ненастную ночку иначе нельзя!
Он машет кинжалом, таится людей.
Под хруст целлофана звереет Сергей.
Колышатся кроны осин и дубов.
Батоны вареной идут меж зубов.
По два девяносто - отличная просто,
Отлично работал колбасный завод.
Как будто на марше, колбасные фарши
Отряд за отрядом идут в пищевод.
Горела неоном столица вдали.
Батоны вареной в желудок легли.
Вы скажете - жуток Сергей Лозовой.
Но это - поступок, и это - герой!


12.
Мимо города Задонска
На березовом плоту
Плыли мы навстречу Солнцу,
Поглощая красоту.
Слева - зелень сочной поймы,
Справа - белы берега.
Оставались три обоймы
На заклятого врага.
А большой фальшивый катер
Обогнал в стремнине нас,
И направил на фарватер
Пулемет системы "ШКАС".
Чайки в воздухе кружились
Над кипящею волной.
Все народы подружились,
Не добитые войной.
Нас несло теченье к югу
По отравленной реке.
И обняв свою подругу,
Я растекся по доске.


13.
Иван Иваныч Иванов
Поехал раз в Калугу.
И сетью, сшитой из штанов,
Поймал в лесу белугу.
Он рыбу честно поборол,
Ножом пластмассовым вспорол
Ее стальное брюхо,
И видит, что там сухо!
О чем же эта повесть?
Имейте, люди, совесть!
Все в окружающей среде
Живет не в сухости - в воде!
К тому ж, который не дурак,
Не ест осётра натощак!


14.
Журнал с буржуазным названием "LOOK"
Вещает, что рак нам - товарищ и друг.
Но мы отметаем подобный подход,
Считая, что рак - это Мира урод!

15.
Я делаю злые дела,
Ночами играя на скрипке,
А позже, состроивши злые улыбки,
Ныряю в чужие тела!


16.
ДЕКАДЕНТСКОЕ
Потухли в небоскребах
Все окна, кроме ванных.
Все моются... микробов!
Увитые... туманах!
Все парятся под душем
Телесных наслаждений
И жареные уши
Едят без сожалений.
Все трут мочалкой мозга
Иссушенные почки.
А на полотнах Босха
Дрожат в истоме дочки:
Наркомов и премьеров,
Христов, Иуд и рабби.
Их груди бьют в портьеры
Цветов гуммиарабик.
Их ноги улетают,
Как розовые листья,
Как истинные мысли
Из древнего Китая.
Мы далеки от дао,
От синих гор Тибета,
И нам, конечно, мало
Заката и рассвета.
Нам нужно много больше.
А что там, в братской Польше,
Устроил Лех Валенса?
Налей-ка, экселленца!
Потухли в небоскребах
Все окна, кроме ванных,
Все моются... микробов!
Увитые... туманах!


17.
СОНЕТ КАНЦЕЛЯРСКОМУ СТОЛУ.
Я задвигаю ящики стола
И глажу полированные доски:
Все пятнышки, царапинки, полоски
Известны от угла и до угла.
Судьба моя чернилом протекла
В долине однотумбовой и плоской.
Инструкции, отчеты и "дела"-
Кораблики реки ее неброской.
На пресс-папье играет солнца луч.
В последний раз вставляю тихо ключ.
Прощай же, друг о четырех ногах!
Мое трепещет, сжатое в тисках
Не из бумаги сделанное сердце
При стуке закрывающейся дверцы...


18.
Лампочка погасла
Где-то далеко,
Розовое масло
Влили в молоко.
В дымке испарений
Катится река.
Сколько впечатлений!
Воды! Облака!
Нет воспоминаний.
Бледная рука
Жаждет подаяний –
Кружку молока.
Ничего не манит
В голубом раю.
Я сегодня занят.
Я не подаю.


19.
РЕКЛАМА АЭРОФЛОТА.

Долетишь ты едва,
Сев на Як - сорок два!

Кто с жизнью сводит счеты,
Для тех билеты есть
На супер-самолеты
Ил - восемьдесят шесть!
Кому пожара пламень дорог,
Бери билеты на Як - сорок!
Самый опасный самолет в мире -
Ту - сто пятьдесят четыре!
Смертельных случаев не счесть
При эксплуатации Ми - шесть!
Имеет тенденцию быстро ломаться
Руль высоты на Ил - восемнадцать.
Справку из психдиспансера мы просим
У тех, кто решился лететь на Ми - восемь!
И если очень постараться,
И если очень повезет,
До цели сможете добраться,
Купив билет в Аэрофлот!

Вернуться назад